Дневник Кэролайн Форбс

Anna Jones

Я чувствовала себя такой виноватой, опустошенной, будто меня всю выпотрошили изнутри и набили соломой. Я учащенно дышала, в страхе и панике глядя на спящего гибрида. Что же я наделала?! Что делать? Происходящее меня жутко пугало. Казалось, что я совершила такую ужасную ошибку, о которой вспоминать просто до боли омерзительно. Меня будто вымазали в грязи от корней волос до самых кончиков пальцев ног.

Несмотря на то, что я вампир, щеки безумно полыхали, кожа вся горела, будто меня подожгли. Я никак не могла успокоиться и сама себя бичевала тем, что я виновата. Я виновата… сама перед собой, что потеряла контроль и позволила себе такое. Вот только думала, что всё это правильно, всё так и должно было быть. Но сейчас…

Так,

где же мои трусы?!

Я вздохнула, через голову надевая одежду. Ладно, придется идти без них. Правда, на улице жутко холодно, а я без колготок и пальто. Я точно замерзну. Плевать, главное сейчас — свалить отсюда.

Пальцы сами потянулись к собственной шее, нащупывая подаренный Клаусом кулон. Оставить — не оставить его? Если я оставлю здесь, значит, я сжигаю за собой все мосты, говоря, мол, ты мне больше не нужен, я ухожу от тебя. Но если я оставлю этот подарок у себя, то есть надежда на наше будущее. Черт! Почему всегда всё так сложно?!

Крепко сжав кулон, я на негнущихся ногах пошла к выходу, но, уже закрывая за собой дверь, обернулась. Клаус всё еще спал. Мне так захотелось коснуться его, я уже была готова вернуться, как новая волна стыда и вины накатила на меня, и я тихонько прикрыла за собой дверь:

— Прости меня…

Глазами Клауса

Сказать, что эта не самая лучшая ночь в моей жизни, значит, нагло соврать вам всем в лицо.

Я был счастлив, счастлив как никогда. Мечтал, чтобы эта ночь продолжалась вечно. Я хотел быть с этой девушкой всю свою бесконечную жизнь, не хотел расставаться с ней ни на минуту. Сегодня утром я понял, что хочу увезти её с собой в Новый Орлеан. Навсегда. Правда, не знал, согласиться ли она, но попытаться стоило.

Проснулся я утром в таком необычном для себя состоянии эйфории. Сердце бешено колотилось в грудной клетке, и я сам не замечал, как на лице растягивалась улыбка. Ощущать себя самым счастливым мужчиной на этой планете, когда рядом любимая девушка — бесценно.

Солнце светило прямо в глаза, я попытался прикрыться рукой, но яркий свет всё равно безумно ослеплял, поэтому я перевернулся набок. Сама погода, видимо, олицетворяла моё настроение. Рука сама собой провела по месту, где должна была находиться Кэролайн, но почему-то так и не нашла её. Я резко открыл глаза, оглядывая кровать. Никого, кроме меня. Еще раз осмотрелся, надеясь, что мне это показалось. Что я так забеспокоился? Может быть, она в ванной? Вот только никакого шума воды мои уши не слышали.

— Кэролайн, — я осипшим голосом позвал её, всё еще отгоняя от себя нехорошие мысли.

И тишина в ответ. Какое-то нехорошее предчувствие охватило меня, в горле мгновенно пересохло. Я осторожно поднялся с кровати, медленно завязывая на бедрах одеяло.

— Кэролайн, — на этот раз язык меня почти не слушался, с губ сорвался еле слышный шепот. Сердце уже быстро билось не от радости, а от испуга. Чего я так боялся? Того, что она ушла, так и ничего не сказав?

Я осторожно заглянул в ванную комнату. Напрасно. Выключенный свет итак свидетельствовал о том, что никого там нет. Но я всё же зашел в помещение, на всякий случай. Затем прошел в гостиную, лихорадочно оглядывая её. Никого. Абсолютно. Пустота и тишина.

Беспокойство сменилось отчаянием. Я всё еще отгонял мрачные мысли, нависшие надо мной, словно черные вороны, предвещающие нечто плохое. Ноги сами двинулись обратно в спальню, к брюкам, небрежно брошенным куда-то в сторону. Я быстро схватил трясущимися от гнева руками телефон, нашел в записной книжке её номер и нажал кнопку вызову. Громкие одиночные гудки отдавались эхом в голове. Она не отвечала. Через пару минут до меня дошло, что телефон Кэролайн оставила в верхней одежде в ресторане.

Черт! Я швырнул бездушный аппарат в стену, краем

уха слыша, как треснул экран, и мобильник громко упал на пол. Да что такое?! Волна отвращения к самому себе накатила на меня. Она ненавидит меня, считает монстром, поэтому собрала все свои вещи и ушла. Ушла и ничего не сказала! Почему не объяснилась? Она ненавидит меня, стыдиться, я пугаю её.

Эти мысли на быстром поезде промчались в моей голове. Всё так и есть. Я испортил её жизнь, жизни её друзей, она ненавидит меня. Ярость охватила меня, в висках бешено застучали молоточки, а перед глазами всё поплыло.

Я ненавижу сам себя за это, за то, что не могу контролировать свой гнев, свои поступки. Я всё время порчу всё. Постоянно. Не обходится ничего, к чему бы я не притронулся и не сломал бы.

Какое-то странное чувство безысходности вперемешку с виной, как в далеком детстве, когда Майкл кричал на меня, заставило сползти меня на пол.

Я монстр, и Кэролайн правильно делает, что боится меня. Она убежала от самой большой ошибки в своей жизни, от меня. Умничка. Жалость к самому себе, что я больше не увижу её небесно-голубых глаз, никогда больше не смогу прикоснуться к ней, не поцелую её, отрезвила меня. Что я раскис как тряпка, как пятнадцатилетний мальчишка, которого отшила девчонка? Наверное, если бы не было так горько и больно, я не отступил бы. Я бы продолжил бороться за милую блондинку, каждый божий день доказывая ей, что я не причиню ей огорчений, печали и прочее. Но… сейчас мысль, что она ушла добровольно, понимая, что мы никогда не сможет быть вместе, перечеркнула все мои намерения. Я бы хотел объяснений, но понимал в глубине души, что я сам-то их ей не дал, когда она так просила меня рассказать ей правду, я просто не заслужил её доверия. Я ничтожество.

Гнев одурманивал. Отчаяние холодило сердце.

Если она вычеркнула меня из своей жизни, значит, я тоже вычеркиваю её из своей. Не судьба нам быть вместе… Наверное.

========== Часть 25 ==========

PS. Глава вышла немного корявой и бессмысленной (на мой взгляд). Самое интересное в конце: D

Приятного прочтения)

14 декабря, среда

До Рождества ровно одиннадцать дней. Совсем ничего. А мне еще кучу дел надо успеть сделать: купить всем подарки, решить, где же мы с подругами будем праздновать рождение Христа, а еще я добровольно вызвалась организовать праздничную вечеринку для студентов, сдать последний зачет. Наверное, я специально ухватилась за эту возможность, чтобы нагрузить себя делами и отвлечься от гибрида. Точнее, от нашего… от произошедшего, короче. Он так и не позвонил. Ни разу. Но я даже была рада этому. Мне хотя бы не придется с ним разговаривать, объясняться, краснеть от смущения и неловкости, лгать. Я чувствовала себя до ужаса мерзко, почему-то не могла смотреть в глаза подругам, постоянно пряча взгляд от стыда. Я ощущала себя неловко перед ними, прекрасно понимая, что надо бы им всё рассказать, чтобы хоть как-то на душе полегчало, но каждый раз язык будто бы присыхал к небу, и я не могла ничего выговорить. Поэтому я отложила этот неприятный разговор до лучших времен.

Впрочем, эти времена уже настали, судя по Елене и Бонни, надвигающихся на меня сейчас с огромной коробкой пиццы в руках. На мгновение в голову закралась шальная мысль о том, чтобы на вампирской скорости убежать от них подальше. Но это выглядело бы, по меньшей мере, глупо и подозрительно, поэтому я осталась.

— Оставь в покое список покупок, пошли, поедим, — Елена махнула рукой в сторону прислоненной к стене скамейки.

Я пожала плечами, думая над тем, что вполне бы могла отмазаться тем, что мне сейчас надо съездить в магазин за безделушками для украшения зала.