Дневник космонавта
Шрифт:
Алертова Таня, рисунок Кирилла Обуха — 6 лет.
Еще одна идея: «Надо вырастить в невесомости щенка. В этих условиях собаки получатся с огромными ушами и лапами с перепонками между пальцев. Махая этими ушами и загребая лапами, они будут передвигаться в станции». Виталий М. с Сахалина, рисунок Дианы Борисовой — 12 лет. Милые ребята, спасибо вам за необычные, интересные мысли. За ваше тепло, внимание к нам, космонавтам. Мы долго с Толей обсуждали, как будет себя вести волк с овцой на станции и думаем, что даже голодный волк здесь овечку не скушал бы.
Ведь в этом случае он останется один. А как мы знаем, все тяготы и лишения в жизни легче переносить вдвоем даже будучи голодным. Второй идеей вы нас, ребята, прямо напугали. Прочитав ее, мы схватились за свои уши, посмотрели друг
Стали готовить научное оборудование для установки снаружи станции: «Ресурс» — в нем под нагрузкой испытываются на разрыв и сжатие пластины разных материалов: «Медуза» — набор пробирок с разными биополимерами для исследования их эволюции на молекулярном уровне; панели с образцами различных материалов — пластмассы, керамики, образцами с лакокрасочными и оптическими покрытиями, которые используются или будут использоваться в космической технике; термомеханические соединения трубопроводов из металлов, сохраняющих память о своей первоначальной форме; «Спираль» — набор разных конструкционных материалов — пружины, кольца, уплотнительная резина — для оценки воздействия на них условий космоса — перепада температуры, вакуума, ультрафиолетового излучения, радиации, микрометеоритных потоков. Ведь уже сегодня надо знать, какие нужны материалы для космической техники будущего. На Земле создать космические условия дорого, а в чем-то и невозможно, а в космосе стоит эти панели с материалами разместить за бортом станции — и эксперимент будет идти в уникальной естественной лаборатории. Придет следующий экипаж, заменит образцы новыми, а эти вернет на Землю.
Сейчас в переходном отсеке стало трудно проводить визуальные наблюдения из-за скафандров, которые заслоняют иллюминаторы. Бывает, залезешь под него, чтобы посмотреть на Землю, а он тебя сверху придавит, и не знаешь, как вылезти. Вот тебе и невесомость.
На встрече с нами сегодня был артист Саша Михайлов, который играет в фильме «Мужики». Спел несколько песен под гитару. Осталось 5 дней, и позади будет полет Коваленка и Савиных. С Толей отношения ровные. С грузовиком пришли унтята, в них сплю. Спим нормально.
Второй день подготовки к «Выходу». Утром на станции просыпаешься, как на зорьке, если бы ты ночевал летом на природе. В станции прохладно, и не хочется вылезать из спальника, лежишь в дремоте, наслаждаешься мыслями, но сеанс связи — надо вставать.
С утра подготовка к «выходу». Хозяйственный подход сказывается: все у нас заранее собрано, известно, где что лежит, отписано в книге инвентаризации, поэтому подготовка проходит довольно спокойно. Вопросов мало. Сегодня замерили давление в кислородных баллонах, проверили двадцатиметровые фалы, которые во время выхода будут нас связывать со станцией электрически и служить для страховки. Земля сказала, что прохода по станции не будет, а только работа на площадке, у люка. Жаль, надо накапливать драгоценный опыт работы в открытом космосе, а наша программа не требует ухода из зоны выходного люка. Конечно хотелось бы самим посмотреть, изучать и понять динамику свободного движения в пространстве. Тем более скафандр зарекомендовал себя хорошо и позволяет надежно и свободно перемещаться по станции, оборудованной средствами фиксации по всей поверхности. Но ничего не поделаешь: дисциплина есть дисциплина.
Днем подготовили кинокамеру, чтобы отснять в открытом космосе наружную часть станции и корабля для контроля состояния теплозащиты, солнечных батарей с узлами для наращивания дополнительных секций, антенн, аппаратуры, а также нашу работу с научным оборудованием во время «выхода». Еще раз проверил аккумулятор кинокамеры. Давал ему полный разряд включением камеры в непрерывную работу. Держит 4 часа. Волнуюсь, ведь предстоит уникальный эксперимент,
Третий день подготовки к «выходу». Готовим переходный отсек, устанавливаем зеркала по бортам станции для лучшего обзора снаряжения, когда мы будем находиться в скафандрах. Размещаем фиксаторы, кронштейны, аппаратуру, которую будем выносить в космос. Надо сделать много мелкой работы, без которой трудно будет надежно организовать выход. Все идет неплохо, но, казалось бы, мелочь может сломать весь день. Вчера специально отложил хомут на объектив фотоаппарата, а сегодня целый день искали его, так и не нашли, куда-то уплыл. Без него нельзя наводить на резкость фотоаппарат, установленный в гермобокс. Готовим также бытовой отсек корабля на случай, если после работы в открытом космосе переходной отсек станции окажется негерметичным и мы не сможем его наддуть.
В этом случае мы должны будем уйти в транспортный корабль и выполнить спуск на Землю. Для этого устанавливаем в бытовом отсеке «якоря» — специальные площадки для крепления ног, поручни, чтобы можно было снять скафандры, прокладываем фалы с электроразъемами.
Перенесли туда блок с запасами сжатого воздуха на случай наддува транспортного корабля.
Завтра первый день тренировки в скафандре, и надо бы все успеть сделать. Сегодня разговаривал с Рюминым, просил разрешить мне проход вдоль всей станции. Он ответил, основное сейчас проверить доработки в скафандре, поэтому нет смысла рисковать. Впрочем, по ходу дела будет видно. Надо сказать, что в почти таком же скафандре уже работали ребята я предыдущих экспедициях на станции «Салют-6», и при соблюдении определенных мер осторожности это достаточно надежная система. Вечером стали снова искать хомут для фотоаппарата и в полостях шпангоута люка станции нашли вместо него фильтр от кинокамеры, который давно потеряли и не надеялись найти.
Дни стали проходить тяжелее, чаще о них задумываешься, главная у нас сейчас задача — успешно пройти выход в космос. С Землей, когда впереди серьезная работа, пошел веселый, деловой разговор. Нет даже времени в иллюминатор посмотреть. Сейчас прилетел в ПХО, выглянул в иллюминатор и удивился красоте Земли, как будто увидел ее в первый раз.
День тренировки «выхода». Встали, вышли на связь, поговорили и начали готовить снаряжение. Надели всю экипировку под скафандр: белье, медицинские пояса, костюмы водяного охлаждения, заушные температурные датчики, шлемофоны. Стал входить в скафандр, смотрю — дело идет с трудом, не то что на Земле. Впечатление такое, что раздался в плечах и голова не лезет. Дело в том, что здесь я не захожу в скафандр, как на Земле, а вплываю лежа, причем отсутствие собственного веса не помогает, а, наоборот, затрудняет в него заходить, так как тебя не прижимает вниз за счет веса, и, чтобы утопить ноги, Приходится руками помогать, отжимаясь о каркас ранца. Влез с кряхтением и бухтением, освободил узел фиксации скафандра, всплыл, развернулся и по-земному встал.
Конечно, здесь ощущения в скафандре легче, чем в невесомости, имитируемой в полете на самолете ИЛ-76 или на глубине гидробассейна. Нет ни сопротивления воды, как в бассейне, ни перехода от невесомости к перегрузкам, как в самолете, где невесомость длится около 20 секунд, а затем при выходе в горизонтальный полет на тебя давит вес скафандра, около 70 кг, помноженный на перегрузку, около 2–2,5 g, и надо этот вес удерживать на своих ногах. Потом Толя вошел в скафандр и также поднялся.
В сеансе связи стали проверять герметичность скафандров, наддулись до 0,12 атмосферы, и, как во время тренировки на Земле, вдруг нештатная ситуация — давление в скафандре за 30 секунд падает на 4 деления манометра, а такая негерметичность недопустима.