Дневник метаморфа
Шрифт:
— Что у нас по хавке? — спросил майор.
— Вчерашний кулиш остался, — с готовностью ответил Тарас. — И сухпаёк.
— У меня кое-что есть.
Павлик поковырялся в рюкзаке и достал бутылку водки. Сан Саныч крякнул и потянул носом.
— Грей кулиш, режь сухпай, — велел майор. — Бахнем за удачу, по пятьдесят.
В любом другом месте Шульга не задумываясь бухнул бы, но здесь и сейчас, со стонущим зловонным внештатным сотрудником вместо музыки, это показалось неосмотрительным.
— Водка на охоте спасла гораздо больше зверья, чем ручейные рейнджеры, — с кривой ухмылкой молвил он.
Впрочем, стаканчик взял. Скольнулись, выпили, закусили горячей фасолью с говядиной, и в самом деле словно потеплело, посветлело, повеселело
— А ты-то сам с рейнджером в лесу встречался? — спросил Павлик, разливая ещё помаленьку.
— А как же, — охотно откликнулся Шульга, принимая стаканчик. — Добыл как-то здоровенную церву, молодой ещё, ни амуниции толком, ни дрона для переноски не имел, ружьё да везение, да товарищ с машиной у вырубки остался. И, где ни возьмись, ручейный рейнджер в полной амуниции из кустов выскакивает! Выстрел услышал. Оружие наводит и требует лицензию на отстрел. Смотрю на него, на церву, и говорю покаянно — лицензии нет, прости засранца. «Иди вперёд, — говорит рейнджер, запуская дрон для переноски и цепляя тушу, — будем протокол составлять, но сначала взвесим на базе». Дотащили мы вдвоём с ним эту тушу прямиком до вырубки, с полтонны в ней было, дрон трижды разряжался. Смотрю — а вот и мой товарищ с пикапом маячит. «Ой, господин рейнджер, — говорю, — совсем забыл! У меня же есть на отстрел лицензия, вот она!» Включил наручный комп и показал. Видали б вы его рожу!
Павлик рассмеялся, довольный удачным завершением дела, горячей едой да охотничьей байкой. Майор смаковал свой стакан, когда зверь вырос у него за спиной. Стоял он дыбом и был ещё страшнее, чем прежде, весь покрытый подпалинами от удара током. Обгоревшая его, ободранная липкой паучьей сетью шкура клочьями свисала с боков, лап, брюха, обнажая кровавые дыры. Пасть раззявилась, лапы поднялись.
— Рожу, — сказал зверь.
Волосы у Шульги зашевелились на голове и на руках с ногами. Он понял, что зверь не мог снять сеть, пока был под седативами, но слабое их действие закончилось, и вот, пожалуйста. Подумал о том, что не успеет достать из кармана пистолет, и о том, что больше не обнимет мамку.
Зверь обвёл их взглядом нечеловеческих, яростных жёлтых глаз, одним ударом когтистой лапы сорвал голову майора с плеч и мгновенно скрылся вместе с нею среди вековых секвой. Обезглавленное тело упало вперёд, на землю. Из шеи, в такт последних ударов сердца, выплёскивалась кровь.
Глава 16. Тенго
Дерево было са-а-амым высоким, влезть на такое — подвиг во имя Первомужа и, отчасти, необходимость: снизу волна тормозилась деревьями, искажалась каменными скалами. У яйценосного её супруга и господина Нико имелся КОМПАС, но не было КАРТЫ, отчего они свернули не туда и по заросшей тропе выбрались к такому же заросшему лесному пруду. Компас был не так уж виноват: она сама чуяла манящую воду, оттого и сбилась. Тем временем, до озера оставалось много дней пути. Дела обстояли неважно, от пиявкиного яда дети росли слишком быстро, скоро могли вылупиться, а они не успевали вернуться к общине. К тому же, РЮКЗАК Нико набил стишком туго, медленно бежал и быстро уставал, а теперь и заплутали.
Не дело дакнуса — лазать по деревьям. Пустите Тенго в воду, такое мастерство покажет!
Она не сразу разобралась, как ползти, чтоб не упасть и двигаться вверх, но потом приловчилась. Следовало делать медленные плавательные движения, при этом цепляясь когтями, а потом подтягивать задние лапы и упираться на хвост. Перепонки между пальцами теперь не помогали, а мешали хвататься за сучки и выемки, но Тенго упрямо цеплялась и постепенно стало получаться, хоть вся испачкалась в древесном соке и коре.
Нико остался где-то
— Тенго, что там? — завопил снизу муж.
Ах глупец! Кричать нельзя, это не озеро, мало ли, кто явится на звуки?! Каждый миг, пока Тенго здесь, он подвергает опасности себя и яйца. За беспомощного Нико Тенго сильно испугалась и, не иначе как от страха, что-то сделала.
Всякий дакнус по природе беззуб и безобиден, брачное оружие не в счёт, к тому же, попробуй попади шипом по быстрой летучке! Разве что шаманка Сьё могла запеть и усыпить врага. Раньше бы Тенго попыталась убежать и спрятаться, но теперь пиявкин яд изменил её. Она распушилась как шар и стала собирать крохотные искры из воздуха, из дерева, из мха на коре, ведь искра есть во всём на свете, и Тенго потянула её своей шубой, искра сама потянулась к ней, а потом сама не поняла, как сделала живую блескавку. Просто трескучий огонёк вдруг появился в сжатых лапах, в сплетённых пальцах, и вырвался наружу. Бах! Запахло грозой. Птица сложила крылья и кубарем свалилась вниз. Тенго сама чуть не свалилась от неожиданности, но заставила дыханье успокоиться, собралась с силами и полезла выше.
Цеплялась и думала, ведь не может она стать искрителем? Те жили только в легендах, ни сама Тенго, ни даже бабка её отродясь таковых не видали, лишь старейшина, голосистая Зу рассказывала, что, когда только вылупилась на свет, в общине был один, такой старый, что скоро ушёл к Хранителям Яйца. По слухам, живой искритель был в Солёной общине, гонял акул, но кто поплывёт в такую даль, поднимаясь руслами рек и подвергаясь опасности, чтоб проверить? Один холостяк уплыл вверх по реке, впадавшей в озеро, да так не вернулся. Все в общине думали, что погиб в пути, пока солёные по большой кувшинке не передали, что добрался, но внезапно там у них женился, уже и с яйцами ходит, так что останется в море. Старейшины тогда уж попросили хорошо его кормить и не лупить, как сами, случалось, лупили. А как иначе? Ужасно непутёвый был самец, обрыблением не занимался, жениться не хотел, по мелочи работал на сборе водорослей…
Почти на верхушке нашла гнездо жужелиц и съела, сколько могла, только с собой набрать было не во что. А когда вылезла так высоко, что ветки стали гнуться под её тяжестью, уцепилась за ствол, зажмурилась и пустила волну, всматриваясь в волнующееся под нею море леса, и дальше, сколько хватало сил. Верхушка раскачивались, и Тенго словно плыла по воздушному течению. В синей пустоте кружили птицы, ветер в самом деле нёс и баюкал их, подобно воде.
В стороне, откуда они пришли, что-то ярко светилось и двигалось, она послала тонкую волну и поняла — это кожаные несли МАШИНУ, которая создавала блескавку гораздо сильнее той, что получилась у Тенго. Искали её мужа? Она без устали жмурилась, приоткрывала рот и раз за разом пускала волну в поисках озера, пока, наконец, не поймала тонкую волну большой кувшинки старейшин, даже слабое эхо услышала — голоса неразборчиво сердились. Когда совет сердился — в домах всегда громко было, дома по общим корням передавали, а те дакнусы, что не смогли прийти лично, могли послушать, как обрыбление не ладится ибо губка развелась, жрёт икру, снова кто-то выпустил. Жаль, так далеко не слышно новостей. Но теперь Тенго знала направление! Она споро спустилась к мужу, и путь вниз занял гораздо меньше времени, чем наверх. По дороге нашла гнездо злой летучки с двумя большими яйцами, одно сама съела, второе взяла в зубы и понесла Нико.