Дневник незначительного лица (Самое смешное)
Шрифт:
Кэрри восхитилось тем, как я умею рассуждать, и сказала, что я у нее прямо философ.
Кто из нас без суетности, и, должен признаться, я был польщен этим комплиментом Кэрри. Я не претендую на тонкий слог, но зато, по-моему, обладаю способностью выражать свои мысли просто и доступно. Часов в девять, к нашему удивлению, ввалился Люпин, с диким блуждающим взором, и загробным тоном, который, признаюсь, мне показался несколько наигранным, спросил:
— Есть в этом доме коньяк?
Я ответил:
— Нет. Но есть немного виски.
И Люпин, к ужасу моему, залпом выпил чуть не целый стакан неразбавленного виски.
Мы все трое сидели и читали в мертвом
— Надеюсь, Дейзи здорова?
Люпин, с тем притворным безразличием, какому обучился, видимо, у «Комедиантов Холлоуэя», ответил ей:
— A-а, Дейзи? Ты разумеешь — мисс Матлар. Не знаю, здорова она или нет, но впредь попросил бы никогда не упоминать это имя в моем присутствии.
Глава XI
Нас потчуют подражапьем Ирвингу. Знакомство с мистером Паджем. Пренеприятный человек. Ужасно раздражает мистер Бульвер-Сеттер
20 НОЯБРЯ.
День целый не видел Люпина. По сходной цене приобрел адресную книгу. Весь вечер из нее выписывал фамилии и адреса друзей и знакомых. Матларов, натурально, выписывать не стал.
21 НОЯБРЯ.
Люпин вечером заглянул на несколько минут. Он попросил глоточек коньяку с небрежным видом, который показался мне наигранным и не произвел эффекта. Я сказал:
— Мальчик мой, коньяка у меня нет, а если бы и был, не думаю, что я стал бы тебе его подносить...
Люпин сказал:
— Ладно, пойду туда, где поднесут, — и удалился. Кэрри встала на сторону мальчишки, и весь
остаток вечера прошел в пренеприятных пререканиях, причем слова «Дейзи» и «Матлар» были произносимы тысячекратно.
22 НОЯБРЯ.
Вечером зашли Тамм и Туттерс. Пришел и Люпин, и привел с собой своего друга, мистера Бульвер-Сеттера — из «Комедиантов Холлоуэя», — это тот самый, который был у нас на приеме и еще сломал наш маленький столик. Должен с удовлетворением отметить, что о Дейзи Матлар не было сказано ни слова. Разговором почти полностью завладел молодой человек Сеттер, который не только с виду вылитый мистер Ирвинг, но, кажется, вообразил себя этим прославленным артистом13. Должен сказать, он нас потешил несколькими шикарными подражаниями ему. Поскольку, когда настало время ужина, он не выказал ни малейшего поползновения уйти, я сказал:
— Если угодно, мистер Сеттер, вы можете остаться и разделить с нами, что Бог послал. Прошу.
Он ответил:
— О! благодарю вас. Но только, пожалуйста, называйте меня Бульвер-Сеттер. Это двойная фамилия. Сеттеров на свете пруд пруди, и вы уж, пожалуйста, меня называйте Бульвер-Сеттер.
Мистер Бульвер-Сеттер за ужином
В продолжение всего ужина изображал он Ирвинга. Он сполз со стула, так что чуть не уткнулся подбородком в скатерть, дважды он лягнул Кэрри под столом, он опрокинул свою рюмку, пролил вино, он неучтиво размахивал ножом прямо под носом у Тамма. Наевшись, он вытянул ноги на каминной решетке и стал сыпать цитатами из пьес, — для меня это китайская грамота, — не раз пинал каминные приборы, производя дикий грохот — а у бедной Кэрри и без того болела голова.
Уходя, он, к удивлению нашему, сказал:
— Завтра я опять приду и прихвачу
Тамм и Туттерс объявили, что им очень хочется на это поглядеть и мол завтра они тоже будут. Невольно я подумал, что дальше ехать некуда, теперь, пожалуй, им ничего другого не остается, как только самим давать вечера в моем доме. Однако же, как мудро заметила Кэрри: «Тут уж на все пойдешь, лапка, лишь бы Люпин забыл эту свою Дейзи Матлар».
23 НОЯБРЯ.
Вечером Туттерс явился рано. Тамм пришел чуть позже и, не спросясь, привел с собой толстого и пошлого с виду господина, Паджа по фамилии, который состоит, кажется, весь из сплошных усов. Тамм и не подумал просить извинения ни у меня, ни у Кэрри, только объяснил, что Падж желает поглядеть, как изображают Ирвинга, на что Падж сказал:
— Так точно, — и кроме этих слов он за весь вечер, собственно, не проронил ни звука. Пришел Люпин, кажется, в куда более бодром духе. Мистер Бульвер-Сеттер явился вместе с ним, но тотчас поднялся наверх — готовиться. Через полчаса Люпин удалился из гостиной, через несколько минут вернулся и объявил:
— Мистер Генри Ирвинг.
Должен признаться, все мы были просто потрясены. Никогда не видывал я такого сходства. Просто поразительно. Единственный, кто, кажется, остался невозмутим, был этот Падж. Он занял самое лучшее наше кресло и дымил над камином какой-то гнусной трубкой. Немного погодя я сказал:
— А отчего актеры всегда ходят с такими длинными волосами?
Без секунды промедления Кэрри отвечала:
— У мистера Волоса волосы не длинные.
Ох, как мы хохотали, все, кроме мистера Сеттера, который проговорил эдаким снисходительным тоном:
— Шутка весьма удачна, миссис Путер, хотя и не вполне нова.
Я это счел наглостью и заявил:
— Полагаю, мистер Сеттер...
Но он перебил меня:
— Мистер Бульвер-Сеттер, с вашего разрешения, — и тут у меня совершенно вылетело из голо-
Мистер Падж
вы, что я хотел ему сказать. Во время ужина мистер Бульвер-Сеттер, изображая Ирвинга, снова никому не давал рта раскрыть, и мы с Кэрри пришли к заключению оба, что даже и подражание Ирвингу должно иметь пределы. После ужина мистер Бульвер-Сеттер в своей роли Ирвинга совсем разбушевался, вдруг схватил Тамма за шиворот и, — случайно, разумеется, — до крови расцарапал ему ногтем шею. Тамм, конечно, рассердился, но этот Падж, который отклонил нашу скромную трапезу, дабы не расставаться с лучшим нашим креслом, при этом печальном недоразумении разразился совершенно неприличным хохотом. Меня так раздосадовало поведение Паджа, что я ему заметил:
— Вы бы точно так же хохотали, если бы он выколол мистеру Тамму глаз?
На что Падж ответил:
— Так точно, — и еще сильней расхохотался.
Но самое поразительное, пожалуй, произошло, когда гости расходились, ибо мистер Бульвер-Сеттер сказал:
— Спокойной ночи, мистер Путер. Рад, что вам понравились мои подражания. Завтра вечером я захвачу с собой новый грим.
24 ноября.
Отправляясь в город, забыл носовой платок. Такое со мной случается уже второй раз на неделе. Боюсь, у меня слабеет память. Не будь этой истории с Дейзи Матлар, я написал бы мистеру Бульвер-Сеттеру, что якобы сегодня вечером меня не будет дома, — впрочем, он, кажется, такого сорта юноша, что все равно пришел бы.