Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник)

Минаев Сергей Сергеевич

По РТР я застал окончание документального фильма про быт современной молодёжи – «Код 14/88». Не особо поняв, в чём суть, переключил на «Спорт», минут пять пялился на синхронное плавание, потом переключил на Восьмой канал, где шли «Новости». Главной темой дня стало интервью прапорщика Зайцева, в котором он рассказал об ужасах, творящихся в его воинской части, о том, как старший офицерский состав избиениями и угрозами жизни его семьи заставлял его торговать оружием и боеприпасами. О том, как он после продажи автомата пришёл в часть, узнал о поимке покупателей, снова был избит офицерами, но убежал и шёл по снегу двое суток, чтобы сдаться милиции. О том, какая нынче жизнь у военнослужащих, без зарплаты, без квартир и без будущего. Он рассказывал, как мечтал выполнять лучшую из мужских работ – защищать Родину. Он мечтал о наградах, а получил вместо них отрезанную ногу. Речь была хороша. Единственное, что нужно было сделать, «опростонародить» её, потому что обороты копирайтера, выпускницы МГУ, никак не вязались с обликом прапора. После этого адвокат

Шварц говорил о моральном облике армейского руководства, позволяющего офицерам творить беззаконие и проч.

Когда новости закончились, я ещё часа два отвечал на звонки коллег по работе, знакомых журналистов, западных аналитиков, друзей, каких-то тёлок и просто приятелей. Кто-то ужасался происходящим, кто-то просил прокомментировать событие. Одни спрашивали, как это могло случиться, других интересовало, что дальше. Судя по вопросам, сам Зайцев мало кого интересовал. Главными тезисами были: «а по Первому-то не показали», «убил этих подлецов и врунов» и «видимо, третий срок встретим в лагере».

Ещё через час «дело Зайцева» стало самой горячей темой в блогах рунета. На втором месте в yandex.blogs.ru был страх граждан перед надвигающимся банковским кризисом.

Вот так запросто, в два притопа, три прихлопа, можно сказать, с шутками да прибаутками, мы все глубже погружали информационное поле в атмосферу страха и ненависти…

Horror TV

Май 2007 года, Москва

За десять месяцев до выборов Президента РФ

Первые майские дни в этом году были холодные. Несмотря на заверение Росгидрометцентра, никакого существенного потепления не наблюдалось. Даже самые горячие любители пикников на природе не решались выбираться в лесопарковые зоны на традиционные, в канун майских праздников, шашлыки. А третьего вообще выпал снег, чем окончательно убил извечный лозунг «Мир! Труд! Май!» – потому как мир, конечно, пока ещё преобладал на планете, труда в эту первую неделю отродясь не бывало, а теперь и с маем не сложилось.

В воздухе витала какая-то всеобщая разочарованность. То ли из-за весеннего авитаминоза, то ли из-за грусти о том, что на работе и рассказать о праздниках будет нечего: ни тебе первых купаний, ни тебе заснувших в костре друзей. Улицы были пустынны, трудящиеся забились праздновать кто по домам, кто по ресторанам – раз про шашлыки и купание не расскажешь, хоть похмельной грустью поделишься. А кто и в Турцию отлетел. Ибо холодно.

В средствах массовой информации, ввиду происходящих там событий, наоборот, было отчаянно жарко. Круче, чем в Хургаде. Да что там, Хургада по сравнению с отечественной медиа казалась каким-нибудь Актюбинском. А происходило вот что.

Основной мыльной драмой было «дело Зайцева», взорвавшее информационное поле в последние недели апреля. Эффект от воплощения в жизнь написанного нами сценария превзошёл самые смелые ожидания. Интервью, данное Зайцевым Восьмому каналу, моментально перекочевало в западные СМИ, которые выстроились в очередь для встречи с пострадавшим. Западников, естественно, в палату не пускали, ссылаясь на то, что он под следствием. Таким образом, они довольствовались единственным доступным видео, смонтированным нами, и общением с адвокатом Зайцева Геннадием Шварцем. Шварц, как человек пожилой и весьма осторожный, давал скудные комментарии, ограничиваясь общими фразами про «тяжёлое состояние больного», «препоны в общении, чинимые официальными властями» и «неоднозначность дела». Перед телекамерами Шварц корчил такие загробные рожи, что у интервьюеров могло сложиться впечатление, будто его подзащитного не только лишили ноги, но и ежесекундно режут по частям и скармливают их собакам, дабы к началу суда от Зайцева ни черта не осталось. Недосказанность, копившаяся в течение нескольких дней, после первого интервью стала тем самым кумулятивным зарядом, который пробил аудиторию насквозь.

При отсутствии достоверной информации людям свойственно додумывать детали.

Понятно, какие химеры могут рождаться в мозгу современного человека, и так до смерти напуганного СМИ. Нам практически ничего не приходилось делать, только следить, чтобы информационные потоки не выходили из намеченного нами русла. Основным информационным полем стал интернет. После созданного нами в качестве новостной ленты для зайцевской истории сайта «Русский солдат» – по адресу www.rusoldat.ru, в сети стали стихийно возникать сообщества, посвящённые данной теме. Основные центры, через которые распространялась информация, или «точки входа», как мы их называли, находились в livejournal.com, liveinternet.ru и blogs.mail.ru. Версии происходящего, муссировавшиеся в этих комьюнити, поражали своей фантазией. От уточняющих, типа «на самом деле ему отрезали обе ноги», до «свидетельских», рассказывающих, что на самом деле к Зайцеву не пускают журналистов, потому что пытают. Первое время среди посетителей этих сайтов находились наши медиаторы, поставлявшие «самые свежие новости» и распространявшие слухи, но потом нужда в этих подставах отпала. Аудитория, обсуждающая что-то шокирующее, моментально насыщается очевидцами, «видевшими все своими глазами». Появились «врачи из этой больницы», «санитары», «мент из охраны», был даже «человек из прокуратуры», дававший свои прогнозы

относительно будущего Зайцева и действий официальных властей.

Высказывания этих псевдоочевидцев моментально становились достоянием большой медиа. На них ссылались газеты, телевидение и радио, делавшие на основании таких цитат собственные выводы, подчас ещё более невероятные, чем те, что появлялись в сети. Интернетные сплетни из слухов быстро становились реальными фактами. И на них снова реагировала сеть. Круг замкнулся. К концу первой недели скандала вся сеть обсуждала факт пыток над Зайцевым, о которых сказали по телевизору. Обсуждала, забыв о том, что ещё семь дней назад сами интернетчики породили эту сплетню. На этом навозе, перекачиваемом из СМИ в сеть и обратно, стали плодиться реальные события. Подключились комитеты солдатских матерей, организовавшие в Москве митинги с участием матери и сестры Зайцева, вслед за ними начались выступления студентов, которые никогда не горели желанием служить в армии. Солдатские матери требовали немедленного вмешательства министра обороны, студенты требовали его немедленной отставки, мы требовали продолжения банкета. И он продолжался. Мы были не просто медийщиками – мы были шоуменами.

Оторопь, в которую погрузились официальные СМИ, немало помогла нашему шоу. Если первые дни развития скандала его попросту замалчивали или отрицали, то в конце концов власти решили пойти по простому пути – пути доказательства подставы. Была организована съёмка следственного эксперимента, во время которого Зайцева поднимали с кровати в одних трусах, заставляя встать на обе ноги. Прапор упирался, поджимал перед камерами ногу, пытался упасть на пол, но удерживался конвоирами в вертикальном положении. После трансляции его кордебалета по федеральным каналам мы решили, что скандал умрёт, но интернет среагировал совершенно неожиданно. Одни всерьёз говорили о фотомонтаже, раскладывая детали съёмки по видеоэпизодам, которые убедительно демонстрировали косяки монтажа. Другие утверждали, что показанный по ТВ человек вовсе не Зайцев. Последней версии немало способствовал показ по тем же федеральным каналам интервью с его матерью, которая на вопрос продавливающего её корреспондента отвечала: «Вроде он, а вроде и не он». Немалый ажиотаж внесла военная прокуратура, затеявшая расследование по факту хищения оружия в части, где служил Зайцев, и быстро нашедшая пару виновных. После этого аудитория повернула Амударью своего сознания в русло тезиса «дыма без огня не бывает». И интернет-сообщество вкупе с дружественными нам СМИ сошлось во мнении, «что ноги всё-таки не было». Действительно, какой же идиот признается в том, что ему две недели парили мозги на пустом месте? А раз не было ноги, значит, официальные власти нам снова врут. Все требовали продолжения реалити-шоу «Без ноги виноватый». И митинги продолжились.

Поначалу Зайцев держался молодцом. Он читал переданную ему через адвоката прессу, радовался бездействию властей и убеждался в правоте нашего сценария. Но по мере того как на него давили органы, прапор грустнел, а после той печальной съёмки и вовсе начал упрашивать нас через Шварца «сделать хоть что-нибудь». Наши устные заверения о благополучном для него исходе и печатные свидетельства того, что «люди властям не верят», больше не действовали. И к началу майских праздников он сделал заявление о том, что его подкупом и обманом принудили к даче ложных показаний два неизвестных подлеца. Поскольку официально его палату до съёмочной группы Восьмого канала никто не посещал, а мы с Вадимом в означенный им день находились в городе-герое Минске (чему, понятно, имелись многие свидетели), и заявление прапора, с нашей лёгкой руки, превратилось в показания, выбитые из него следователями. Отечественные и международные правозащитные организации возопили, СМИ это масштабировали, интернет негодовал, а митинги переместились непосредственно к больнице с требованиями перевести Зайцева в международный госпиталь. На одном из наших внутренних собраний даже прозвучало предположение о том, что «ежели кого из митингующих у больницы случайно убьют, народ просто разнесёт её по кирпичам». Но ввиду тройного кольца оцепления и постоянно направленных на больницу телекамер это так и осталось предположением. В целом, «дело Зайцева» находилось в той точке, после которой скандал неминуемо сходит на убыль, несмотря на искусственные подпорки. Зайцева готовили к суду, свободомыслящая общественность готовилась к тризне по очередному отроку, «умученному кровавой гэбнёй». Моя структура готовилась пожинать плоды столь неожиданно успешного дела. В целом, все были довольны. За исключением Зайцева, конечно.

Второй горячей темой начала мая стал показ на том же Восьмом «документального» фильма «Реальные боги из подвалов», снятого Аристархом по моему сценарию. Картина вышла столь сочной и местами правдоподобной, что я даже пожалел о том, что так поздно обнаружил в себе талант сценариста.

За неделю до премьеры мы запустили точечную рекламную кампанию в своих СМИ, в которой «Реальные боги» преподносились аудитории как материал, на основе которого был снят художественный фильм «Боги из подвалов», с успехом шедший на больших экранах. Реклама этого кино была везде – на билбордах, в журналах, в интернете, по Первому, и, как следствие, число посмотревших фильм в кинотеатрах было огромным, он вошёл в пятёрку самых кассовых проектов года. Понятно, что человек, посмотревший фильм в кинотеатре, обязательно посмотрит по телевизору на «реальные события, лежащие в основе…». Было бы глупым, с нашей стороны, не сесть на хвост этой рекламной кометы.