Дневник под номером шесть
Шрифт:
Письмо выпало из моих рук. В голове плелась паутина из мыслей и догадок, но ни одна из ее линий не была верной! Кто это?! Что ему от меня надо?! Полиция?! Нет! Не может быть! Я упал на колени в кухне, закрыв глаза. На конверте красовалась подпись: «Чарльз». Слишком много вопросов терзали мою голову!
Иногда, чтобы избавиться от мучений, мы должны прийти к самому факту, идеи, смыслу. Можно терзать себя всю жизнь, продумывая в голове события, которым не суждено было сбыться, разные развития сюжета существования, решения, но стоит ли оно того? Лучше один раз увидеть свой кошмар, чем тешить себя иллюзиями о том, что он тебя не найдет среди холодных спин немых прохожих. А какой был выбор у меня?! Мучиться долгое время или явиться перед Чарльзом?!
– Морган – произнес Джефри, поднимаясь со стула – Знаешь, что самое смешное в сложившейся ситуации?
– Что ты имеешь в виду?
– Видишь? – парень указал пальцем на две камеры, которые по-прежнему своим усталым взором наблюдали за происходящим в палате – Как думаешь, кто по ту сторону этих загадочных глаз?
– Охранники, сотрудники – уверенно заявил мужчина, наблюдая за тем, как Джефри поднялся со своего стула, поставив ладони на стол
– Пустота. Неужели, ты до сих пор веришь в это? Тогда, почему они все еще не здесь? – Джефри протянул руки вперед, показывая синие кисти, которые были освобождены от объятий металлических оков – Думаешь, если бы кто-то наблюдал за нами, то они позволили бы тебе освободить убийцу?
Тишина повисла в комнате. Лишь, тихие шаги Джефри нарушали покой. В голове Моргана проносились разные мысли, заставляющие смотреть на ручку двери, которая была закрыта изнутри для безопасности содержания. За нею всегда находился дежурный санитар, который должен был открывать ее по каждой просьбе Моргана.
– А что тут странного? – дабы разрядить обстановку, спросил Морган – Ведь, даже если что-то и случиться, ты не пройдешь дальше этой палаты. Тогда в чем смысл делать что-то странное и своеобразное? Думаешь, ты сможешь убить меня? Только зачем? Сгнить в камере? Остаться в палате до конца своих дней? Запомни, Джеф, я – единственный, кто может помочь тебе – Морган улыбнулся, словно специально дразня молодого человека – Зачем тебе это?
– Знаешь, Морган – произнес Джефри, расхаживая по, словно нарисованному, квадрату – Зачем мне думать о последствиях? Люди постоянно пытаются выстроить какой-то план, которому они будут следовать, надеяться на то, что их чертежи не дадут сбоя. Глупо. Жизнь – шахматы. И тут дело не в черных и белых квадратах на доске, а в том, что есть ходы, права, стратегия. Не всегда все зависит от нас самих. Надо помнить, что напротив нас всегда есть пара глаз, которые безустанно следят за каждым движением ваших фигур. Битва удачи, война интеллекта. Неужели, ты думаешь, что меня остановят какие-то правила, наказания? Нет, Морган. Желание смерти всегда живет в моей душе. Чем больше я узнаю о человеке, тем сильнее хочу подарить ему красоту, идеал! Я дарю вам грусть, боль, смерть, но разве это не прекрасно? Бескрылый ангел вашего иллюзорного мира! Поверь, за это я заплатил огромную цену. Приступы рвоты с кровью, болью, слезами вырывались из моего горла в руки вашей планеты! Поэтому, Морган – Джефри сел на стул – Я – главная жертва своего разума! Искусство требует жертв! И именно я – главная цель спектакля. Именно мое сердце всегда было в прицеле оптических винтовок, которые дрожали в руках бесчеловечной боли! Что мне мешает убить тебя?! Мы не закончили нашу беседу, которая приносит мне так много удовольствия!
– Джефри, иногда, приходиться сделать то, о чем будешь жалеть
– Ты жалеешь, что расковал меня?
– Нет. Я жалею о том, что не смогу помочь твоей душе – Морган опустил взгляд в пол, поглаживая голову
– И я не первый – на лице Джефри скользнула мерзкая ухмылка, выдавливающая капли чистой доброты
– Заткнись! – Морган швырнул стакан, наполненный водой, в сторону Джефри, но промазал, а пластиковый сосуд ударился об стену, опоив своим содержимым холодный пол – Ты не смеешь говорить о ней!
– Морган – словно не замечая агрессии, продолжил Джефри – Если ты не можешь помочь мне, то почему твой разум
Мужчина промолчал в ответ. Нащупав пальцами нужную строчку, Морган опустил взгляд в дневник и продолжил чтение:
«… На улице едко моросил дождь, отбивая знакомые мотивы по асфальту, от которого шел отчетливый запах жженой резины. Листья, ведомые порывом ветра, срывались с деревьев, как глупые романтики прыгаю с крыш, не дождавшись своей любви, разбивались об землю, рассыпаясь на тысячи золотистых осколков.
Я очень быстро добрался до Мэри. На ее могиле никого не оказалось, лишь, букет цветов, который был возложен чьими-то мерзкими лапами. Стрелки моих часов показывали то, что мне осталось ждать тридцать минут до встречи с таинственным аспектом моих дней. Эти цветы на ее могиле. Они, словно насмешка, чья-то извращенная улыбка, красовались на сырой земле, которая лежала на трупе Мэри.
Сорванные цветы. Я смотрел на них, и в каждом движении лепестков видел истошные крики жизни. На моих глазах умирал огромный мир, затухая в красоте красных лепестков, которые, словно кровь, так нежно ласкали мой взгляд. Разложение этих бутонов неизбежно. С каждым новым днем, на лепестках будут проступать черные пятна, будто опухоль на телах утопленников, гниль обволакивает некогда прекрасный мир, принося в него мерзость жестоких лап. Эти капли росы, что так ярко блестели на солнце, были единственным чистым кристаллом на бутонах, но упали вниз, проникая в холодную почву. Закат мира! Смерть уродства! Падение доброты и любви! Ха! Всепоглощающее дыхание мертвых уничтожит великолепный мир, подарив свое идеальное искусство!
Вскоре, к «могиле» Мэри приблизился человек, который вышел из редкого леса. Его тело покрывал белый тяжелый плащ, на голове красовался серый капюшон, проглатывающий очертания его лица. Белые кроссовки, потрепанные и мокрые, оставляли следы на холодной почве, а черные перчатки обтягивали ладони, предавая еще больше загадочности неизвестному для меня человеку. Сердце бешено колотилось в груди с каждым его шагом. Казалось, я рискую не дожить до того момента, когда мы встретимся взглядами, пытаясь утопить душу друг друга в догадках и сомнениях. Дыхание сбивалось, а воздух был таким тяжелым, что, словно свинцом, заполнял мои легкие, делая их тяжелыми, принося боль, которую невозможно было заглушить. Ненавижу такие моменты!
Он подошел ко мне вплотную и замер. Моя потная ладонь сжимала рукоять ножа, который лежал в кармане куртки. Тишина витала в воздухе, лишь падение мертвых листьев с уставших деревьев нарушали ее. Я видел его глаза, впитывающие в себя всю темноту этого вечера. Яркие искры злобы пробегали по зрачкам, оставаясь в них чистыми каплями ненависти. Чарльз медленно протянул мне руку, которую мне пришлось пожать. О, этот момент. В моей душе, словно поезд, проехала волна удовольствия, издавая истошный скрип колес. Что-то было не так. Не так, как с обычными глупыми людишками! Было ощущение, что я чувствую его душу, впитывая в себя все грязные секреты и воспоминания. Борьба двух разумов, пары мерзких миров! Словно огонь и вода в своем мистическом танце решают судьбу жизни! Будто ток, мое тело пробирал холод, играя на ребрах замысловатую мелодию хаоса. Это чувство потрясающе! Мое сознание готово было лопнуть под тяжестью моментов. Мысли раздували разум, словно воздушный шар накачивают гелием, и вот-вот он улетит высоко в небо, пробив мой череп, подарив взгляду Чарльза великолепный кровавый фонтан!
Несколько секунд мы стояли молча, как можно сильнее сдавливая ладони. Затем, Чарльз, резким движением руки, сбросил с себя серый капюшон, который съедал его лицо, показав мне истинную маску зла…».
– Ты часто видел Синди, Морган? – Джефри выдавил из себя вопрос, который рассек рассказ, который читал мужчина – Сколько раз ты приходил к ней?
– Раз в неделю – ответил Морган, медленно поднимая глаза на паренька, курившего сигарету, пепел от которой разлетался по палате, словно ведомый ветром, сочень едким запахом табака