Дневник русской женщины
Шрифт:
Долгие века женщина была заперта в узком домашнем быту. Экономическая эволюция выдвинула её на сцену как самостоятельное существо, которому дана жизнь, но не дано средств к существованию, и перед современным обществом, среди массы других — встал и женский вопрос.
Социализм явился учением, соответствующим требованиям времени. Все неправды, все вопиющие злоупотребления правящих классов, все тёмные стороны жизни — предстали пред его судом, и приговор его беспощаден, хотя и вполне заслужен.
Даже самые ярые противники социализма
Пусть социализм отрицает религию. В том виде, как она практикуется теперь во всех цивилизованных странах — она ничего другого не заслуживает. И всякий искренний, убежденный социалист, умирающий за свои идеи — не есть ли это тот же мученик, каким привыкли мы воображать мучеников первых времён христианства?
Во все времена у истины всегда являлись герои, готовые умереть за неё. И современное общественное движение за всех угнетённых — кто бы то ни был — женщина ли, рабочий ли,— не есть ли это отзвук порыва к идеалу, который, не переставая, живёт в умах и сердцах людей?
Новейшая школа политической экономии — солидаризм — провозглашает в своём учении ту же евангельскую истину любви к ближнему и говорит о воспитании и развитии чувства солидарности в массах.
Социализм правильно разрешает и женский вопрос, рассматривая его как одну из сторон общего, социального вопроса.
Женщина признана им равноправной мужчине, проституция — злом, признана и необходимость совместного воспитания обоих полов для развития взаимного понимания и уважения, без чего немыслима жизнь. Брак — современный брак, в котором женщина закрепощается полигамисту-мужчине и делается “de jure” одной женой, тогда как “de facto” муж может иметь их десятки — это поистине позорное и лицемерное учреждение — должен существовать в новом обществе в новой форме: путем свободного выбора и не менее свободного сожительства.
Книга Бебеля “Женщина и социализм” {Вероятно, Е. Дьяконова читала книгу А. Бебеля в немецком оригинале — русский перевод появился только в 1904 г.} должна сделаться своего рода евангелием для всякой мыслящей женщины. Она по объему — куда больше “Мыслей”; но из неё не только нельзя выкинуть ни одного слова, но наоборот: кажется, что ещё мало, что надо бы ещё разработать, ещё прибавить. В ней — идея любви к ближнему проведена гораздо последовательнее, нежели у Толстого. В каждой строчке чувствуется, что писал человек, глубоко проникнутый сознанием векового зла, вековой несправедливости порабощения одного пола другим и всех вытекающих отсюда общественных бедствий. Книга проникнута благородством, и каждая мысль в ней драгоценна.
Страстной надеждой на новое, лучшее будущее дышат заключительные слова этой книги, и в убеждённом тоне автора чувствуется проповедник религии любви к человечеству. Такою же радостною и светлою надеждой оканчивается и последний
Истина — “люби ближнего как самого себя” — жива, и не странно ли только, что наилучшими её выразителями являются те, которые не признают никакого “христианства” и отрицают всякую религию?
И не характерно ли, что книга Бебеля — этот благородный протест — написана именно социалистом, а не кем-либо иным из числа тех, которые “признают религиозное учение Христа”.
Ведь если откинуть из этой книги призыв к борьбе — под всем остальным мог бы смело подписаться любой “христианин”. И однако никто из них не занялся ни вопросом о проституции, ни вопросом об экономическом строе современного общества в связи с положением женщины в этом обществе.
Рассуждая о нравственности с точки зрения личной морали, Толстой как будто не замечает, что всё это теснейшим образом связано с женским вопросом.
В своей известной программе… требуя уравнения крестьян в правах с другими сословиями, уничтожения телесного наказания, прекращения применения усиленной охраны, свободы образования и свободы совести — Толстой умалчивает о том, что, кроме крестьян, есть ещё угнетенные — женщины — которые законом поставлены в такое положение, что делаются собственностью мужа после того, как дьякон прокричит над ними в церкви — “а жена да боится своего мужа”.
Наша нелепая и жестокая паспортная система, при которой муж является собственником своей жены, оказывает развращающее влияние особенно в крестьянском быту, где муж часто пользуется правом выдачи паспорта жене, как средством вымогательства от неё денег.
Право это — не менее позорно, нежели телесное наказание. И если требовать свободы — то надо прибавить к ней раскрепощение женщины в браке, требовать уничтожения этого бессмысленного и позорного для человеческого достоинства порабощения одного пола другим.
Брак — дело любви — должен быть основан только на взаимной любви и согласии, и во взаимных отношениях нет места приговору закона: “Жена должна покоряться мужу и следовать за ним”.
Любовь несовместима с насилием закона; она — вся свобода.
Христос, проповедуя свой закон любви к ближнему — не старался оформить его жандармскими предписаниями и не сделал исполнение его принудительным — из-под палки. Иначе — уничтожилась бы личная свобода. Так и в браке. Повиновения нельзя предписать ни законами гражданскими, ни доводами Толстого, которые не выдерживают никакой критики. Взаимные отношения супругов — их подчинение друг другу, а также и руководство семьёю — должны быть их чисто личным делом, основанным на добровольном согласии, и постороннему какому бы то ни было обязательному постановлению тут не должно быть места. Только тогда исчезнет то развращающее семью соперничество мужа с женою во власти, о котором говорит Толстой.