Дневник снов Симона
Шрифт:
Этот секрет предстояло хранить и мне, и я уже начинал понимать, что будет совсем не просто. Мне не с кем было поговорить об этом, кроме деда, что немного угнетало. Начал угнетать меня и голод, который внезапно напомнил о себе. И мне пришлось вернуться, проделав такой же долгий путь назад. Я на минуту зашел в свою комнату, взял кошелек и поторопился в ближайший магазин. Вернулся быстро с целым запасом еды.
Столько всего я себе покупал редко, пакет был тяжелым, и на самом верху лежала упаковка конфет. Я взял ее просто так, заметив, что там были разные начинки. Я не так сильно любил сладкое,
Их было три, на квадратных кусках хлеба лежали почти такого же размера ломтики сыра, а на них – кусочки огурцов. И это был мой самый приличный обед за последние несколько месяцев. В общежитии приготовить что-либо вообще было сложно, студентов обычно спасала столовая, но так вышло, что мой университет находился слишком далеко. Да и та еда мне не особо нравилась, в меню было слишком много картофеля.
Я рухнул на кровать вместе с тарелкой и съел два бутерброда, после чего снова приступил к лекциям. За столом сидеть мне не нравилось, и я разместился на полу у кровати. Первым экзаменом у меня стояла социология, но я читал все, что было в тетрадях. К тому моменту, когда в комнате стало слишком темно, оставалась последняя тетрадь по политологии. Я поднялся с пола, чтобы включить свет, потом съел последний бутерброд и лег на кровать. Голова моя гудела от всего того количества информации, что пришлось вспомнить, и почему-то хотелось спать. А тем временем за окном где-то на горизонте только начал краснеть закат.
– Что же со мной такое? – спросил я у себя, уставившись в потолок.
Мне было лень подниматься с кровати, я дотянулся до стула, чтобы положить на него стопку тетрадей и пустую тарелку. Потом я стянул с себя одежду, которая тут же упала на пол, и забрался под одеяло. Я так устал, хоть толком и ничего не делал, а просто сидел и читал. Я погрузился в сон даже несмотря на то, что свет был включен. Я почувствовал, что медленно куда-то падаю, всей кожей почувствовал прохладу ветра и очутился на кухне.
– Привет, Апельсин, – произнес я, заметив кота, спящего на стуле.
Его правое ухо немного дернулось, после чего он издал протяженный звук, отчасти похожий на мурчание. Было видно, как он выдохнул, как сжались его ребра. А я сел на соседний стул, продолжая смотреть на него, деда не было, но я знал, что он появится. Так и вышло.
– Привет, – сказал он, увидев меня.
– Привет, – произнес я, после того, как услышал его голос.
– Поражаюсь ему, он даже во сне спит, – продолжил дед, заметив, что я смотрел на Апельсина.
– Он же кот, хотя да, это все сон.
– Как дела в реальном мире?
– У меня скоро экзамены, и я уже вовсю готовлюсь.
– Понятно, – произнес дед, присаживаясь напротив.
Как только он приземлился на старый дубовый стул, за его спиной открылись верхние шкафчики. За их дверцами хранился безграничный запас сладостей, все было разложено по вазочкам, которые поднялись
Мне приходилось наблюдать подобное почти каждый свой сон, и это никогда не надоедало. Вот только к сладкому я был достаточно холоден, но не в этот раз, моя рука сама потянулась к конфетам, в то время как крышка заварочного ящика продолжала парить в воздухе, ожидая, когда вода закипит.
– Что-то тебя на сладкое потянуло, – заметил дед.
– Сам не понимаю почему, – признался я, разворачивая конфету.
До моих ушей донесся звук кипящей воды, и я поднял взгляд как раз в тот момент, как огонь погас, и чайник поднялся в воздух. Заварник начал наполняться кипятком, запахло чаем. Крышка опустилась, прозвучал тихий звон, и открылись дверцы еще одного шкафчика. Из него вылетели две чашки, они приземлились на столе вместе с заварным чайником и двумя ложками.
– Кстати, – вспомнил я. – Мне тут кое-что покоя не дает.
– Что же?
– В общем, я у университета парня видел, и сегодня он мне приснился. Кажется, я его раньше уже встречал.
– Ты же мне сам говорил, что людям снятся только те, кого они видели?
– Да, но мне хотелось бы вспомнить, где я его раньше встречал, – объяснил я.
– А он, случайно, не один из друзей Серафима? – сказал дед, глядя, как его чашка наполнялась заваркой.
– Нет, его друзей я хорошо помню.
– Значит, друг друзей.
– У Серафима их мало.
– А может быть такое, что он просто учится с тобой под одной крышей, и вы пересекались несколько раз, но ты забыл? – предположил дед.
– А вот это уже звучит правдоподобно, – согласился я и потянулся за еще одной конфетой.
Моя чашка наполнилась чаем, я сразу же отхлебнул немного и отправил конфету в рот целиком, а фантик, который от нее остался, мгновенно рассыпался в мерцающую пыль золотистого цвета, каким он и был.
– Хорошо, что от всего этого здесь не может быть кариеса, – произнес я, глядя на стол.
– И не только кариеса, – добавил дед. – Я, когда понял, что могу спокойно есть все это, был более чем рад.
– И не надоело тебе сладкое есть?
– Нет, это мой персональный рай, и из еды здесь не только сладкое.
– А я буду скоро скучать по супу, – признался я.
– Если хочешь, могу приготовить, – предложил дед.
– Спасибо, не надо, я бы предпочел съесть его в реальности, где могу себе приготовить только бутерброды.
– А в реальности ты такой же? В смысле тощий.
– Да, я не отличаюсь от себя реального, даже одежда та же, и пятна на ней, – ответил я.
– Была бы здесь твоя бабушка, она бы уже все, что сейчас на тебе надето, отправила бы в стирку.
– И я бы сидел здесь в рубашке времен вашей молодости, – добавил я.
– И мы бы ни один раз услышали от нее то, как ты на меня похож.
– Жаль, что она не смогла так застрять в моей голове, как ты.
– А мне кажется, хорошо, что она вообще не знала обо всем этом.