Дневник Влада Жирковийского
Шрифт:
На заднем фоне девушки вяло одевались, передумав прыгать.
– Но давайте же спросим, что именно в этот самый момент думает наш герой!
Вспомнился дом два. Миллионеру, все еще что-то разглядывающему в бездне, сунули под нос микрофон.
– Что Вы, как мужчина, подвергнувший девушку такому немыслимому испытанию, можете сказать сейчас нашим телезрителям?
Миллионер посмотрел на микрофон, потом снова вниз и тихо сообщил:
– Нихрена себе жвахнулась.
После этого пошла реклама.
–
– Хлопнули меня по плечу, после чего набрали номер из быстрого набора.
– Алло, пицца? Три с курицей и сыром. И пива. А мне плевать, что у Вас его нет. Плачу втройне. Во-от. То-то. Давай, рыбкой. А то передумаю.
Понедельник
00:12
– И тебе ее не жаль?
– спросил я, все еще обсуждая шоу и поедая огромные куски пиццы, стоя у подоконника.
Слава сидел на раскладушке с вырезанной в центре дырой, устроив себе импровизированный насест.
– Тебе ж сказали: она любила. А любовь к деньгам - губит людей.
– А может она и впрямь в него влюбилась. Ну, распереживалась, не затянула узел и упала. С кем не бывает?
– Со мной Я бы все узлы проверил и позвонил адвокату и паре друзей. И ежели чего - эти дурики не то, что вещать в камеру - сидеть бы не смогли.
– Заряд соли.
– Понимающе сказал я.
Взгляд Славы стал тяжелым. Поражаюсь, как он вообще сидит. Видимо, сила воли и дыра в брезенте сыграли свою роль.
– Ой, прости.
– Скажи спасибо, что я добрый.
– По нервам словно ножом прошлись.
Не глядя беру воющего у ног кота и прижимаю к себе. Рыжий вырывается, одновременно изучая стол.
– Но за языком следи.
– Ага, понял. А ты, кстати, кем работаешь?
– А тебе-то что?
– Да так... денег у тебя много.
– Тоже хочешь?
– Да нет... я богат.
– Ну-ну. Бандит я. Доволен?
– Грабишь, убиваешь, насилуешь?
– А ты чего больше опасаешься?
– Не знаю. По-моему, все плохо. Но хуже всего последнее.
– Тогда тебя насиловать не буду. В виде исключения.
– С интересом изучая мою рожу из-за черной челки, скрывавшей выражение глаз.
– А от меня вчера девушка ушла.
– Зачем-то сообщил я.
– Сочувствую. Как звали?
– Таня. Она была высокая, сильная и недавно сменила пол.
В кухне повисла нехорошая тишина.
– Я тоже никого не насилую.
– Зачем-то доверился я.
Воздух словно сгустился. Я понял, что опять говорю не о том. А все моя болезнь и привычка пьянеть от двух бутылок пива.
– Слав, ты... не переживай. Ты, конечно, симпатичный...
– Вот сижу я и думаю.
– Грустно заметил парень, проворачивая в руке нож.
– Ты такой смелый или просто дурак?
12:41
Лежу на полу... на расстеленных куртках. Правая рука забинтована. Голова гудит. Во рту такой привкус... словно кто-то сдох. И настроение
За окном солнце. Птички надрываются, смеются дети на площадке. Хорошо. А я вот так лежу и думаю о всякой чепухе. Ну, вот, к примеру, насколько я бездарно трачу оставленное мне время. Другой бы начал пить, кутить, занял бы миллиона два, поехал в Лас-Вегас, попробовал бы все прелести мира. Заработал гонорею, сифилис и много других ценных вещей. И умер бы счастливый от пули случайного сутенера. Ну, или нарвавшись на кий в пьяной драке в какой-нибудь забегаловке.
Другой бы полез на телевидение. Снял бы сильно модный сезон: моя последняя неделя. Его бы травили, жгли, насиловали. А он бы терпел! И всему миру показал бы, что можно выдержать многое и даже это. Ему бы дали много денег. Жил бы на роскошной вилле...
А третий бы просто пошел и начал выполнять все неосуществленные желания. Ведь... желаний всегда много. Особенно в детстве. Только некоторые выполнять стыдно. Другие кажутся неосуществимыми и лень тратить силы впустую. Третьи... так. А чего я желаю? Надо бы припомнить, что и когда я в жизни хотел.
– - Стать космонавтом.
Нет, это не серьезно. Инвалидов в шатлы не берут и помирать в космосе не позволяют. Хотя и странно, хлопот меньше: выпустил на орбиту и пущай летает, обозревает землю стеклянными глазами.
– - Завести собаку. Большую такую, чтобы все завидовали и боялись одновременно.
Интересно, птичий рынок уже закрыт? И можно ли завести сразу взрослую собаку? Не сожрет ли? А впрочем, какая разница? Надо съездить. А ежели сожрет - избавлю себя от страданий.
– - Завести кучу друзей.
Разве что в онкоцентре. Представляю радостные рожи умирающих и кислые выздоравливающих (им с этим еще как-то жить). А кстати, чего я лечиться не пойду? Подумаешь, неоперабельно, не лечится и вообще "Вы труп, так что не мешайте людям работать". Вот пойду и начну... и оставшиеся 2 месяца проведу по больницам, под капельницами, уколами, таблетками... небо только через решетку видеть и буду... Нахрен. Да и незачем. Детей нет. Жены нет. Друзей тоже не густо. А тот псих, что вчера меня по пьяни в плечо пырнул, мне и вовсе не друг никаким боком. Вон, спит попой кверху. Небось, соль еще сказывается.
– - Сделать тату в виде черепа на лице... чтобы все оборачивались и содрогались, не сразу врубаясь, что у меня есть кожа. И мышцы. Ну и все остальное.
– - Проэпилировать подмышки: говорят тот, кто сделал это добровольно - настоящий мужик и сможет выдержать все что угодно.
– - Кутить до утра в стриптиз-баре... накачанным, как культурист. И чтоб все бабы в восторге.
– - Сделать зубы.
– - Бросить бабу.
– - Нанюхаться кокаина.
– - Выучить боевые искусства.
– - Купить часы роликс и Мазератти.