Дневник Влада Жирковийского
Шрифт:
– - Прийти на работу: накаченным ниндзя в черном костюме с роликсом и серьгой в ухе... вмазать шефу. Дать ему сотню баксов, чтоб не орал. И гордо выйти под восхищенные взгляды коллег-грузчиков.
Усмехаюсь и думаю о спрятанных рубинах. А что я собственно теряю? Да и пока ничего толком не болит: надо двигаться. Стараться. И помереть молодым, в полном расцвете сил! А не в петле над табуреткой с выпученным глазами и вывалившимся языком.
19:21
Стою на пронизывающем ветру. Льет дождь, утопая в ботинках и превращая куртку в плохо подогнанный дождевичок. Хочется материться
– Мужик, че ищешь?
– Птичий рынок.
– Тоскливо оглядывая палатки со шмотьем, вокруг которых клубятся покупатели. Тут дешевле, значит лучше. Но за все надо платить: и мокрые девчушки меряют мини-юбочки на посиневшие от холода мокрые ноги.
– Это здесь. Птичку хочешь?
Изучаю довольное лицо грузинской национальности, в глазах которого я впервые не ощущаю себя бомжеватым гопником.
– Нет. Собаку.
– Шпица?
– Нет.
– Пекинеса?
Разговор начал меня доставать.
– Ротвейлера.
Глаз продавца дернулся, лицо стало задумчивым. Изучаю продаваемую им рыбу. Рядом гордо кренилась набок палатка с трусами на все случаи жизни. Н знаю, что чем пахло, но выглядело это занимательно. Видимо, потому я здесь и остановился.
– Месяц? Два? Три?
– Взрослого.
На меня почему-то все еще смотрели с вниманием, а не с легким ужасом или истерикой.
– А зачем тебе взрослый? Грабят?
– И стреляют. И режут. И вообще меня все заколебали, и я хочу друга и охрану.
– Хм... пошли.
И, бросив рыбу, двухметровый грузин встал, отряхнул колени, схватил меня чуть маслянистой рукой за локоть и куда-то бодро потащил. От удивления я даже не сопротивлялся. Тем более что, если честно, шансы вырваться у меня были нулевые.
19:32
– Вася! Вася! Ва-ася-я!!
Стою, улыбаюсь прохожим, откидывая со лба мокрую челку и радуясь, что мы стоим в крытой части рынка. Тут воняло экскрементами, шерстью, едой и многим чем еще. Вдалеке был слышен крик попугая. Его перекрывали мяуканье котов, лай собак, гомон продавцов и даже рыбки старались булькать по-громче. Чтобы их тоже заметили. Тут прямо аншлаг. А я думал, что один такой: в дождь поехал за собакой.
– ВАСЯ!
Схватившись за сердце, нервно жмусь к стене. Расстояние до нее я преодолел за полторы секунды, хотя до нее было метров 5. Но вопль сработал, Вася вышел! Из глубины, из-за досок и картонных коробок. Огромный, черный, с наколками по всему телу. Он был прекрасен, как только может быть прекрасен мясник, пришедший на пробы в пилу 5. Его бы с руками и ногами отобрали, честное слово. Даже и говорить ничего б не пришлось: просто пару раз мелькнул бы в кадре со зверским выражением лица, и инфаркт зрителя гарантирован. Вот и у меня... сейчас инфаркт, кажется, будет. Он мне еще и улыбается.
– Это Вася.
– Улыбнулись мне, показывая рукой на ужас прерий.
– Слава.
– Пискнул я.
– Тебе собака нужна?
– уточнил Вася.
– Да, не то, чтобы очень, я просто...
– взгляд Васи похолодел,
Вася еще секунду смотрел мне в глаза (за эту секунду перед ними промелькнула вся моя жизнь наиболее зрелищными отрывками) после чего ушел обратно з ящики. Что-то грохнуло, послышался звук, больше похожий на гром, грянувший у самого уха, и... все стихло.
Нервно смотрю на грузина, вспоминая, что вообще-то ничем ему не обязан. Да и вообще у меня дел полно: еще татуировку на все лицо сделать надо. Пицца опять же.
– Ты куда?
Смотрю на продавци рыбы, пытаясь взглядом передать ответ.
– Вася сказал, что найдет пса. Значит найдет. Да не бойся. По деньгам не обидит. Он добрый.
– И мне широко улыбнулись.
Я для себя перевел это как: "Только попробуй: догонит и убьет". И уходить почему-то расхотелось. Ну что я собачку не посмотрю? Ну, вытащит какого-нибудь волкодава. Ну и что? Просто скажу, что я его боюсь и свалю по-тихому. Кстати, у меня же еще и кот дома есть! Он явно не одобрит прибавление. Тем более взрослое. Тем более если оно будет больше его. И генетически запрограммировано на убийство кошачьих. Нет, точно обидится.
– О, а вот и Вася!
Я почему-то тут же широко заулыбался. Наверное, чтобы он воспринял мой отказ спокойнее.
– Вот. Подойдет? Я людей насквозь вижу. Твой. Подойдет.
На меня смотрели с надеждой. Надежда в глазах маньяка всегда фатальна и почему-то всегда хочется ее оправдать. Но мне было не до этого. Я с ужасом смотрел на своего будущего питомца, пытаясь понять, чего я вообще на рынок сегодня поперся? Сидел бы дома, лазал по интернету, изучал фотки. А тут прям так в живую...
Это был немецкий дог. Огромное сильное черное, как ночь, животное, голова которого почти доставала мне до плеча. Даже среди своих сородичей он был великаном. А здесь... среди щенят и прямо рядом со мной он мне казался ожившей собакой баскервилей.
– Мама.
– Нравится?
Мне начали обнюхивать. Мышцы словно парализовало. Все, о чем я мог думать, это:
– - Эти челюсти перекусят мне руку за один укус.
– - Собаки чуют, когда их боятся и звереют.
Обнюхивание продолжилось, но уже со спины. На смену оцепенению пришла дрожь. Молча достаю все деньги и передаю их Васе. Я понял. Они так вымогают деньги. Я согласен. Пусть берут все, но умереть вот прям щас от потери крови и жуткой боли мне очень не хочется.
– Это что? Все мне? Да не, он столько не стоит.
– И мне вежливо вернули большую часть.
– Я... я...
Дог закончил меня обнюхивать, встал справа, небрежно отодвинув грузина и сел, глядя прямо перед собой.
– Я знал.
– Расцвел Вася, едва ли не пританцовывая.
– Тебе страшно повезло, мужик. Он ни к кому не подходил, а тебя признал сразу. Думал: ни в жизнь его не отдам. Страдал больно. Ел мало. Похудел.
Ну да. А у меня дома кот как раз на закуску.
– Да ты не боись! Он смирный, хорошо выдрессирован. И умный, скотина. Команды знает. Так что никто тебя больше не тронет.