Дневник Влада Жирковийского
Шрифт:
23:08
– Интересно, почему руки появились только у меня? И по всему потолку, а не только под пентаграммой. И что они там сейчас делают?
– рассуждал Слава.
– Может, побочный эффект?
– Может. Кстати, ты ничего не слышишь? Какой-то скрежет за дверью.
– Думаешь, отросли настолько, что приползли за тобой?
– А хрен их знает, ща в глазок посмотрю.
Молчание. Тихий мат.
– Что там?
– Ты прав. Они там.
– Тихо.
– Ты ведь знал, да?
– Нет. Просто у меня хорошо развито воображение.
–
– Ну... давай подождем, посмотрим, что дальше будет.
Слава посмотрел на меня, потом снова в глазок и сел рядом, подтянув к груди ноги и уперевшись спиной в стену.
Масса в центре пентаграммы приняла очертания человеческого существа, и туман потихоньку начал рассеиваться. Сидим, ждем, молчим. А скрежет за дверью все нарастает. Вовремя я сменить ее решил. Прошлая фанерка давно бы уже сдалась и, судя по лицу Славы, он тоже представлял себе этот эпичный момент. После которого его бы выволокли отсюда сотни длинный костлявых рук обратно в его квартиру. И ведь кому расскажешь - не поверят. Еще и в дурку запрут.
23: 15
– Кажется, это человек.
– Заметил я, изучая образ в пентаграмме.
– Больно худой. И длинный.
– возразил Слава.
– Ну, в любом случае, стоит неподвижно. Думаю, что стоит подойти и познакомиться.
– Погоди.
– Обнажая меч, засунутый было в ножны.
– Ладно, иди. Я подстрахую.
– Интересно как? Кинешь в него меч?
– Зачем? Так зарублю, если что.
– Получается, при этом "если что" я буду уже мертв? Я ведь буду стоять спереди. А знаешь, я передумал: у тебя меч - ты и иди. А мне и тут комфортно.
– Издеваешься? Это ты его вызвал!
– И что? Что-то не устраивает - никого не держим.
– Ты у меня сейчас первым на этом мече повиснешь.
– Ну и пожалуйста. Тебе же еще и срок впаяют, если руки или монстр за ночь не сожрут.
– ***
Фыркаю и демонстративно отворачиваюсь, скрестив руки на груди.
– Ох, ***, и дал же *** соседа. Выживу - кастрирую как минимум, изобью до полусмерти - как максимум. Еще и ребят позову, ***.
Молча слежу за тем, как он идет к пентаграмме, не реагируя на угрозы. А мне пофиг. Сейчас он тут не самый страшный.
Слава подошел близко. Очень. И зажег свет в комнате. Щурюсь, пытаясь рассмотреть нашего гостя. Для чего пришлось встать. Ибо тумана было еще много.
Высокий (метра два) и худой, он смотрел на Влада алыми, как горящие угли, глазами и не шевелился. То есть вообще. Даже не дышал.
В остальном парень было очень похож на голого мужика. Все при нем. Только бледноват, ребра торчат, и волос нет.
– Ты кто? Что тебе надо? Какова твоя цель?
– тихо спрашивал сосед.
Молчание. И только скрежет за дверью, становившийся все настырнее, прорывал густое покрывало тишины в квартире.
– Влад, он не отвечает. Спроси ты.
– А почему я?
– Ты призвал, ты и спрашивай!
Вздыхаю и послушно подхожу к пентаграмме.
– Привет.
Взгляд
– Кто... ты?
Тишина.
– Как тебя зовут? Откуда?
– Ригхэйм.
– И алые глаза ярко сверкнули в темноте.
Суббота
01:23
Я не помню сколько прошло времени. За окном зарядил дождь, изредка на черном небе прорывает тьму молния или грохочет гром. И именно в эти моменты так радуешься своим новым пластиковым окнам и работающему обогревателю. А еще я рад горячему чаю, сушкам, банке малинового варенья и холодцу.
– Я не перестаю на тебя поражаться. Вроде все есть: голова, руки, ноги, деньги, квартира. Даже пса завел. И все равно тебя куда-то тянет навстречу приключениям.
– Слава сидел на дырявой раскладушке, положив рядом с собой тарелку холодца и сжимая в руках большую чашку кофе.
– Нет в тебе азарта.
– Грустно усмехнулся я.
– Поверь, я в жизни видел многое. Большую часть - под кайфом. Перепробовал все и думал, что удивить меня уже нечем.
– Так ты наркоман?
– Нет. Не люблю зависеть от вещей. Предпочитаю чтобы окружающие зависели от меня.
– Хм... а у меня так никогда не получалось.
– Противоположности. Но ты не ответил. Вот нахрен ты снова полез в эту книгу? Прошлого раза не хватило?
– Мне стало скучно.
– ***. И как ты еще жив?!
– А мне недолго осталось. Врачи дали полгода. Осталось еще несколько месяцев относительно свободной жизни.
Влад долго смотрел на меня, потом отпил кофе и о чем-то задумался.
– У меня рак.
– Решил я надавить на жалось, оскорблённый отсутствием сочувствия.
– Я понял.
– И?
– Что?
– поднимая на меня взгляд черных глаз. Как две дыры на лице, честное слово. В них может и душу затянуть.
– Тебе меня не жаль?
– И что я несу? А впрочем, ну какая разница.
– Нет. Меня больше волнует то, что стоит в соседней комнате и на данный момент сказало всего одно слово. Не факт, что приличное.
Фыркаю и наливаю еще чая. Взгляд остановился на двери, а точнее застывшем на пороге черном доге, в пасти которого висел кот. Кота держали аккуратно даже бережно. Но при малейшем усилии могли запросто перекусить пополам. Глаза кота были круглыми и отчаявшимися. Его трясло.
– Давай сюда.
– Кивнул я Монстру.
Как ни странно, но дог послушался, подошел и передал кота мне. Мурз тут же попытался залезть ко мне за пазуху, но, потерпев неудачу, просто сунул голову мне подмышку. Его все еще трясло, но кот был свято уверен, что если спрятана голова - всего остального тоже не видно.
– Красивый пес. Где откопал?
– На рынке. Мне его выдали и сказали, что он мне подойдет. А он и увязался... пришлось взять с собой.
– Нда. С таким и жить не страшно, и умирать спокойно. А кот у тебя трус.