Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)
Шрифт:
Почему русским и чеченцам, желающим выехать из республики, не помогают? Получается, страна поставила таких, как мы, малосемейных и пенсионеров, под удар?!
Бросила слабых физически и самых слабо обеспеченных граждан на произвол судьбы. Одиноких. Матерей с детьми. Инвалидов. Больных. Остро требуется: желающих — вывезти.
Предоставить жилье, трудоустроить в мирных городах, приблизительно равных по категории городу Грозному.
Сталин в три дня в феврале 1944 года депортировал чеченцев в Казахстан…
Почему же сегодня, в 2000 году, стало неразрешимой проблемой
Дома и квартиры всех добровольных переселенцев следует отдать тем, кто остается. Кто в лучшем положении и может, а главное — хочет жить в республике.
Выезжающие обязательно должны получить хорошую денежную компенсацию за моральный и материальный ущерб. Все! Люди любой национальности и веры. Это мой проект.
Будь я у власти, я именно так поступила бы!
Уже девять дней, как ушло мое письмо!
Аладдин, брат мой, друг мой, неужели ты не придешь?!
Я зову тебя! Я жду!
Царевна Будур
10 мая 2000 г
Сегодня мы спокойно (в мамином кармане) пронесли гранату через все военные посты. Их было три или четыре… Побывали у Маши дома. Кричащая бедность! Вещей нет совсем…
Я собрала из того, что мне дали уезжающие соседи, подарки для Маши. То, что мне маленькое из одежды и нижнего белья… Маша немного меньше, чем я.
Мы купили за 10 рублей шоколадку ее сыну. Насобирали эти гроши, сдавая пустые бутылки из-под водки, которые теперь повсюду валяются!
Мама испекла две лепешки. Промазала их вареньем. Сложила, как пирог.
Почему — то я надеюсь — Маша станет мусульманкой. И тогда с переменой имени, внешнего имиджа изменится ее жизнь. Трудно Маше не будет! Она многое знает, так как жила с первым мужем в чеченской семье. Второй ее супруг был начинающим верующим…
Мы громко повторили, выйдя на улицу, у дома пострадавшей Маши, что наши мужчины, если нужно, поживут в ее доме. Поймают хулиганов! Накажут сами! Без военных и без милиции… Живущие рядом люди подсматривали и подслушивали. Видимо, они решили: мы — родственницы ее первого мужа, отца ребенка.
Когда мы уходили от Маши, следом за нами очень долго «маячил» мальчишка на велосипеде. Явная слежка!
Мы схитрили. Зашли в здание комендатуры и посидели на скамейке.
Сделали вид: у нас дела и мы — в очереди.
11 мая 2000 г., вторник
На рассвете я видела сон:
Пришел Алик. Сел на кресло. Я устроилась рядом с ним, на маленькую низкую скамейку. Он гладил мои волосы. Мы обнялись, прощаясь. Алик говорил мне, что меня любит. Очень! И никогда не забудет… Мы оба плакали. Это глупо, но состояние волшебное!
Потом, в моем сне, Алик встал и пошел на балкон. Постоял, постоял и растворился в темноте… Последние его слова были: «Я не знаю, как мне вернуться?»
Из темноты, словно гиены, шипели Лина и Аза: «Он
А друзья названого брата кричали: «Мы не пустим его к тебе! В ваш дом он не зайдет! Мы заставим его!» Алик повторил: «Я не знаю, как мне вернуться» — и окончательно исчез.
На мне, в моем сне, было надето розовое платье в оборках. Туфли. Они были тоже розовые, на огромных каблуках. В реальности я никогда не надевала такие. Когда я проснулась — я плакала. Было состояние полного блаженства! Жаль, что с моей душой в обычной жизни такое бывает не часто.
Точнее, вообще не бывает.
Продолжаю.
Вечер.
Я упала в обморок в очереди за кашей. Мне опять стало плохо с сердцем.
Меня долго никто не мог привести в чувство. Случайно рядом оказалась врач. Эта женщина кричала:
— Пульс уходит… Мы теряем ее!
Спас меня русский военный, водитель — водовоз.
Он сбросил огромную цистерну на землю. Возмущенно заорали очередные.
Питьевая вода — дефицит. С «тарой» жители пришли издалека.
Но водовоз не слушал людей. Он быстро затащил меня в кабину машины.
Мама взгромоздилась рядом. У мамы в руках была белая тряпка.
В суматохе, поднявшейся вокруг меня, неприметный молодой чеченец своей кровью на белой тряпке изобразил красный крест! Мама выставила «флаг» в окно.
Отчаянно сигналя, минуя все блокпосты, русский военный домчал нас до госпиталя! Врачи успели. Вернули меня маме и планете Земля…
Царевна
14 мая 2000 г
Маша сообщила: с ней начали здороваться! Соседи по улице передали со своими детьми угощение! Вот как! Ура! Значит, наш «номер» прошел.
П.
15 мая 2000 г
Торгуем! Сегодня мы дома.
Мы сдали алюминий почти на пятьдесят рублей! Вчера я ругалась с ближайшей соседкой, бабушкой Ниной. Она украла наши прищепки! Говорит: «Перепутала». Может быть. Но сушились на веревке только наши вещи.
Вестей от Аладдина нет.
Алика я не вижу.
От Маши из столовой новостей нет.
Живет она далеко. От нас нужно долго «топать» пешком.
Ругаюсь с мамой, «злючкой-колючкой». Завтра ее день рождения…
Все надоело.
Дожди! Бесконечно серые и тусклые дни.
Жаркое, сжигающее солнце показывается ненадолго, и… Снова неделя дождей.
Стихи из старой тетради, найденной во дворе:
Уж ласточки, кружась, над крышей щебетали, Красуется, идет нарядная Весна! Порою входит так в дом скорби и печали В цветах красавица, надменна и пышна. Как праздничный мне лик весны теперь несносен! Как грустно без тебя дерев зеленый вид! И мыслю я: когда ж на них повеет осень? И сыпля желтый лист, нас вновь соединит?