Дневник
Шрифт:
…Это было два года назад. Дурно становится, как подумаю, что прошло уже два года, а этот кошмар все длится. Складываю месяцы в годы, они превращаются в прошлое, и мне кажется, плечи мои вот-вот сломаются.
Мадам Лёв спросила, когда мы в лазарете раздевали двух только что доставленных четырехлетних братьев-близнецов: «Ну, что вы обо всем этом скажете?» Я ответила: «Ужасно». А она меня подбодрила: «Ничего, не расстраивайтесь. Мы попадем в одну партию, поедем вместе».
Она думала, я боюсь за себя. И ошибалась. Я боюсь за других, за всех, кого арестовывают каждый день, и за тех, кто это уже прошел. Я болею чужой болью. Если бы это касалось только меня, было бы легко. Я никогда не думала о себе, а сейчас
7.15
Только что приходил бывший заключенный того лагеря, где находится маленький Поль; он писал мне раньше, спрашивал, что может сделать для мальчика.
Страшно худой, со впалыми глазами, как все освобожденные узники. Мне было приятно с ним общаться — это человек, который сам все видел, все испытал и все знает. Хотя он не знал, что немцы взялись за женщин и детей. Но поверил без труда.
Он говорит, что видел, как на одну ферму недалеко от Гамбурга привезли двадцать венских евреек из разных сословий, некоторые явно не простолюдинки. Я спросила, как с ними обращались.
«С неслыханной жестокостью. В пять утра их будили ударами кнута, выгоняли на весь день работать в поле, обратно они возвращались вечером, спали в двух тесных каморках, на дощатых двухъярусных нарах. Фермер был с ними груб, жена — пожалостливее и худо-бедно их кормила».
Кто дал право этому фермеру обращаться как со скотами с этими людьми, явно превосходящими его в духовном отношении?
По поводу катынских рвов он сказал, что точно такое же видел своими глазами. В 41-м году в концлагерь, где он был, привезли тысячи страшно истощенных, умирающих от голода русских пленных. Там свирепствовал тиф, люди умирали сотнями каждый день. И каждое утро немцы добивали прикладами тех, кто не мог встать. Желая избежать такой участи, больные опирались на своих здоровых товарищей, чтобы держаться в строю. Немцы били прикладами по рукам тех, кто поддерживал. Больные падали, их швыряли на тачки, стаскивали с них одежду и сапоги, подвозили к краю рва и сбрасывали навозными вилами подряд живых и мертвых, а сверху посыпали известью. И всё.
Примерно то же самое рассказывал тот санитар из детской больницы. Horror! Horror! Horror! [265]
Последняя страница дневника, запись от 15 февраля 1944 г.
Моим родителям Денизе и Франсуа Жоб, испытавшим на себе все страдания, которые согласились отвечать на мои вопросы и передали мне все, что пережили сами.
Жану Моравецки, чье участие и поддержка были мне так необходимы.
Всем свидетелям описанных событий и незнакомым людям, выразившим мне сочувствие.
265
«О ужас, ужас, ужас!» (Шекспир. «Макбет», акт II, сц. 3. Пер. Юрия Корнеева.) Следующие строки в этой реплике Макдуфа: «Ни языком не высказать такое, / Ни сердцем не постигнуть».
Сестра Мариэтты Надин, брат Дидье, двоюродные братья Максим и Ив и двоюродная сестра Ирен, которые родились во время и сразу после войны и всегда помнили об истории жизни и трагической смерти своей тети, а также их дети горячо благодарят Мариэтту за бесценную работу верного и усердного «проводника» записок Элен Берр.
Мариэтта
Украденная жизнь
Такое счастье знать, что, если меня схватят, Андре сохранит эти листки, частицу меня самой, то, чем я больше всего дорожу, потому что все материальное потеряло для меня всякую ценность; душа и память — только это важно сохранить.
Единственный доступный нам неоспоримый, опыт бессмертия души — это бессмертная память о мертвых среди живых.
Элен Берр родилась 27 марта 1921 г. в Париже. Ее родители — Антуанетта, урожденная Родригес-Эли, и Реймон Берр принадлежат к старинным французским семьям еврейского происхождения. Дед Реймона Берра по материнской линии Морис Леви, президент Академии наук, был сотрудником Леона Гамбетта [266] , а его мать Анриетта Сэ — сестра Жермена Сэ, врача императора Наполеона III. Брат-близнец Реймона Берра Максим, капитан артиллерии, командир батареи, погиб в мае 1917 г. в бою.
266
Леон Гамбетта — премьер-министр и министр иностранных дел Франции в 1881–1882 гг.
У Антуанетты и Реймона Берров было пятеро детей: Жаклин (родилась в 1915-м, умерла в возрасте шести лет от скарлатины), Ивонна (родилась в 1917 г.), Дениза (1919), Элен (1921) и Жак (1922). Элен училась в частной школе сестер Буте де Монвель и получила два аттестата с отличием по двум специализациям: в 1937 г. латынь и греческий и в июне 1938 г. — философия.
В 1940–1941 гг. она изучает английский язык в Сорбонне и получает степень лиценциата, а в июне 1942 г. защищает диплом по английскому языку и литературе на тему «Интерпретация римской истории у Шекспира», за который получает 18 баллов из 20 возможных и оценку «отлично». Подать документы на конкурс для получения степени агреже ей не позволяет вишистское антиеврейское законодательство, поэтому в октябре 1942 г. она подает проект докторской диссертации, посвященной эллинизму в поэзии Китса.
С 1941 г. Элен участвует в работе «Временной взаимопомощи», подпольной организации, созданной Денизой и Фредом Мийо, которая продолжала заниматься судьбой детей-сирот и после войны. Элен вместе со своей сестрой Денизой и их кузиной помогают устраивать детей на воспитание, главным образом в департамент Сона и Луара. Антуанетта Берр, мать Элен, собирает средства у частных лиц и предприятий. Ивонна, другая сестра Элен, уезжает из Парижа с маленьким сыном Максимом и мужем Даниелем Шварцем, получившим работу в свободной зоне. Младший брат Жак едет к Ивонне в Экс-ан-Прованс, получает степень лиценциата классической филологии в Клермон-Ферране и поступает в Страсбургский университет. Дениза Берр 12 августа 1943 г. выходит замуж за Франсуа Жоба и поселяется у мужа. Элен, одна из всех детей, остается жить с родителями в квартире по улице Элизе-Реклю, 5, в 7-м округе Парижа.
7 апреля 1942 г. она начинает вести дневник, в котором описывает события повседневной жизни. С 28 ноября 1942 г. по 25 августа 1943 г. — перерыв в записях. Время от времени Элен передает исписанные страницы кухарке Берров Андре Бардьё, чтобы в случае ее ареста та передала их ее жениху Жану Моравецки. Андре Бардьё делает все, чтобы помочь попавшим в беду. Она укрывает Элен и ее родителей во время ночных облав, прячет детей-сирот. Утром 8 марта 1944 г. Андре присутствует при аресте семьи Берр.