Дневники Кэрри
Шрифт:
— Что с ним?
— Он отказывается дать мне шанс.
Подозревая, что мы разговариваем о нем, Питер подходит к нам.
— Кэрри, тебе не обязательно это делать.
— Да я, в принципе, не против, — беззаботно отвечаю я. — Я люблю творчество и ремесло.
— Любишь? — спрашивает меня Гейл, когда Питер отходит.
— Шутишь? В моем самом страшном ночном кошмаре я моделировала рельефную карту, а еще я провалилась на курсах шитья, когда была в команде скаутов.
Маленькая Гейл хихикает:
—
— Возможно.
— Думаешь? — воодушевленно спрашивает Гейл.
— Я знаю, — просто так говорю я. Следующую минуту мы работаем в тишине, а затем я спрашиваю: — А что случилось между твоей сестрой и Донной ЛаДонной?
Она смотрит на меня подозрительно:
Ты знаешь мою сестру?
13
Барбара Уолтерс — американская телеведущая, журналистка и писательница, первая женщина — ведущая вечерней программы новостей на телевидении.
— Конечно.
Это не совсем правда. Я не знаю ее лично, но я предполагаю, кто она такая. Это, вероятно, старшеклассница, которую зовут Рамона и которая очень похожа на Гейл, только менее прыщавая и более изящная. Я никогда с ней особо не общалась, потому что она перешла в нашу школу, когда мы уже были на первом курсе, и сразу подружилась с другой компанией.
— Она действительно хорошая гимнастка, — говорит Гейл. — По крайней мере, была, когда мы жили в Нью-Джерси. Когда ей было тринадцать, она была чемпионом штата.
Я удивлена:
— Тогда почему она не входит в сборную по гимнастике?
— Она выросла. У нее появились бедра и грудь, что-то произошло с ее центром тяжести.
— Понимаю.
— Но она все еще отлично садится на шпагат, делает колесо и все остальное, что делают болельщицы. Она принимала участие в конкурсах, чтобы попасть в команду, и была уверена, что ее примут, потому что она намного лучше других девочек, в, том числе Донны ЛаДонны, которая даже не может до конца сесть на шпагат. Ее даже не взяли в запасные. Она попыталась снова в прошлом году, после чего Донна ЛаДонна встала и сказала, глядя ей прямо в глаза, что ее не примут, потому что она недостаточно красива.
— Она прямо так и сказала? — От изумления у меня отвисла челюсть.
Гейл кивает.
— Я только повторяю ее слова: «Ты недостаточно красива, чтобы тебя приняли в группу поддержки, поэтому не трать свое и наше время».
— Вау. И что сделала твоя сестра?
— Она рассказала все директору.
Я киваю, думая, что, возможно, эта Рамона ябеда и всегда все выкладывает старшим, а Донна узнала об этом и не захотела принимать ее в команду.
— Что сказал директор?
— Он сказал, что не может в это вмешиваться. И моя сестра заявила, что это дискриминация. Дискриминация против девушек, у которых нет прямых волос, маленьких носиков и идеальных сисек. И он рассмеялся.
— Вот подонок. Все это и так знают.
— Но это неправильно. Поэтому моя сестра и ведет эту борьбу с группой поддержки.
— И ты хочешь про это написать?
— Я бы написала, но Питер мне никогда не позволит. А если и позволит, то потом Донна ЛаДонна настроит против меня всю школу, и со мной никто не будет общаться, боясь ее гнева. Давай посмотрим правде в глаза: Донна ЛаДонна управляет всей школой.
— Или, по крайней мере, она так думает.
В этот момент возвращается Питер.
— Я собираюсь встретиться с Мэгги в торговом центре. Не хочешь пойти с нами?
— Конечно, — говорю я и собираю свои вещи. — Я все равно встречаюсь там же с Себастьяном.
— Пока, Кэрри, — говорит Гейл. — Было приятно с тобой познакомиться. И не переживай, я не буду пытаться с тобой заговорить, ели встречу тебя в коридоре.
— Не глупи, Гейл. Подходи и разговаривай со мной.
— Гейл, вероятно, тебе все, рассказала о Донне ЛаДонне и ее сестре Рамоне, — говорит Питер, пока мы идем к его ржавому желтому универсалу.
— Эмм, — бормочу я.
— Это все такая куча дерьма, что в нее даже не хочется лезть. И потом, кому интересны девчачьи разборки?
Я открываю пассажирскую дверь, бросаю кучу бумаги на пол и сажусь.
— Забавно, я всегда думала, что тебе интересно все, что касается женщин.
— Что ты имеешь в виду? — Питер выжимает педаль газа и поворачивает ключ зажигания. Ему требуется несколько попыток, чтобы заставить двигатель работать.
— Я никогда не думала, что ты из разряда парней, которые не выносят женского мнения. Знаешь, такие парни, которые говорят своим подругам заткнуться, когда те пытаются им что-то сказать.
— С чего ты взяла, что я такой? Тебе Мэгги что-то рассказала?
— Если нет, то почему ты не разрешаешь Гейл написать статью? Или все дело в Донне ЛаДонне? — как бы между прочим спрашиваю я.
— К ней это не имеет никакого отношения, — говорит он, грубо переключая передачу.
— Насколько хорошо ты ее знаешь? Только честно?
Он подозрительно смотрит на меня:
— Зачем это тебе?
Я пожимаю плечами:
— Я слышала, ты говорил о ней на вечеринке у Лали.
— И что?
— Мэгги — моя очень хорошая подруга и замечательная девушка, я не позвоню тебе обидеть ее.
— Кто говорит, что я собираюсь ее обидеть?
Лучше тебе действительно этого не делать.
Мы едем дальше, когда Питер говорит:
— Ты не должна этого делать.