Дневники Кэрри
Шрифт:
— Уолт, это же смешно.
— Могло быть и хуже, — говорит он, пожимая плечами. — По крайней мере, разрешил мне пользоваться ванной и кухней.
— Почему ты мне ничего не сказал? — спрашиваю я.
— Ну, ты вроде как была занята собственной драмой.
— Это правда, но у меня всегда бы нашлось время для друзей с их драмами.
— Боялся, ты не примешь меня всерьез.
— О боже. Я что, была плохой подругой?
— Нет, не плохой. Просто ты была по горло в собственных проблемах.
Я подтягиваю колени
— Прости, Уолт. Я не знала. Приходи пожить к нам, пока инцидент не будет исчерпан. Отец не будет злиться на тебя вечно.
— Спорим, будет? — говорит Уолт. — Он считает, что я исчадие ада. Он отрекся от меня.
— Почему бы тебе не уехать? Не сбежать?
— И куда мне ехать? — спрашивает он ворчливо. — Да и зачем? Ричард отказывается платить за обучение в колледже. Так он решил наказать меня за то, что я гей. Он боится, что я в колледже буду только рядиться и ходить по дискотекам. В общем, приходится считать каждое пенни. Думаю, поживу в палатке до сентября, а потом поеду учиться в Род-айлендскую школу дизайна.
Уолт откидывается на отсыревшую подушку:
— Не так уж тут и плохо. Мне даже нравится.
— А мне не нравится. Ты поедешь жить к нам. Я буду спать в спальне сестры, а тебе отдам свою…
— Мне не нужна благотворительность, Кэрри.
— Но, наверное, твоя мама…
— Она никогда не пойдет против воли отца, когда на него находит. От этого только хуже становится.
— Ненавижу правильных людей.
— Да уж, — отзывается Уолт. — Я тоже.
Я настолько шокирована тем, что случилось с Уолтом, что не сразу понимаю, что в школе сегодня что-то не так. В аудитории тише, чем обычно, и, когда я сажусь рядом с Тимми Брюстером, замечаю, что он поглощен чтением «Мускатного ореха».
— Ты это видела? — спрашивает он, встряхивая газетой.
— Нет, отвечаю я, — стараясь сохранять равнодушный тон. — А что?
— Я думал, ты пишешь для этого листка.
— Да, однажды мою статью напечатали. Но это было несколько месяцев назад.
— В таком случае рекомендую почитать, — убеждает меня Тимми.
— Ну, ладно, — соглашаюсь я и пожимаю плечами.
Чтобы моя незаинтересованность была очевидней, я поднимаюсь и иду в начало аудитории и беру экземпляр «Мускатного ореха» из стопки, лежащей на краю сцены.
Обернувшись, я обнаруживаю трех девочек, учениц младших классов. Они стоят и подталкивают друг дружку.
— Можно нам взять газету? — наконец решается одна из них.
— Я слышала, там есть статья о Донне ЛаДонне, — говорит другая.
— Нет, ну надо же. Неужели кто-то решился об этом написать?
Я даю им три газеты и возвращаюсь на место. По дороге я впиваюсь ногтями в ладонь, чтобы руки не тряслись.
Черт. Что, если меня поймают? Но меня не поймают, если я буду вести себя как ни в чем не бывало,
Есть у меня такая теория: человека невозможно ни в чем уличить, если он ни в чем не признается и ведет себя так, словно ничего дурного не сделал.
Разворачиваю газету и делаю вид, что читаю, а сама тайком оглядываю аудиторию, проверяя, не пришел ли Питер. Оказывается, он уже пришел и, как и все, поглощен чтением. Щеки у него красные, как свекла, а желваки на скулах так и ходят.
Вернувшись на место, я обнаруживаю, что Тимми дочитал статью и, очевидно, пришел в негодование.
— Кто бы это ни сделал, его надо с позором выгнать из школы.
Он смотрит на первую страницу, чтобы узнать фамилию автора.
— Пинки Уизертон? Кто это? Никогда о нем не слышал.
О нем?
— Я тоже, — говорю я, поджав губы, словно так же озадачена. Надо же, Тимми думает, что Пинки Уизертон учится в нашей школе. Кроме того, он считает его парнем. Но раз уж Тимми сам это предложил, я ему подыграю.
— Наверное, кто-нибудь из новеньких.
— В школе за последнее время из новичков появился только Себастьян Кидд. Думаешь, он мог такое сделать?
Складываю руки на груди и смотрю в потолок, словно ответ прячется где-то там.
— Ну, он же встречался с Донной ЛаДонной. И она его вроде бы бросила. Может, он решил отомстить таким образом?
— Да, точно, — отвечает Тимми, подняв указательный палец. — Мне всегда казалось, что он какой-то неприятный тип. Ты знаешь, что он раньше учился в частной школе? Я слышал, он из богатой семьи. Смотрит на нас, обычных ребят, свысока. Думает, наверное, что он лучше нас.
— Угу, — киваю я с энтузиазмом.
Тимми в негодовании бьет кулаком по ладони.
— Мы должны что-то сделать с этим парнем. Проколоть ему шины или добиться, чтобы его выкинули из школы. Эй, — внезапно останавливается он и чешет голову. — А ты разве с ним не встречалась? По-моему, я слышал…
— Да, было пару раз, — соглашаюсь я прежде, чем Тимми успевает сложить два и два. Но он оказался мерзким типом, как ты и сказал. Реальный подонок.
Во время математики я ощущала, как Питер сверлит меня взглядом. Себастьян тоже здесь, но после инцидента на стоянке я старательно избегаю встречаться с ним глазами или смотреть на него.
Однако, когда он вошел в аудиторию, я не смогла сдержать улыбку. Он испуганно на меня посмотрел, потом улыбнулся в ответ. Видимо, подумал, что я на него больше не злюсь.
Ха! Знал бы он.
Когда звенит звонок, я пулей вылетаю из аудитории, но Питер настигает меня.
— Как это случилось? — спрашивает он требовательно.
— Что? — говорю я, демонстрируя некоторое раздражение.
— Как это — что? — отвечает Питер, вращая глазами.
Похоже, он считает, что я затеяла с ним игру.