Дни боевые
Шрифт:
Свергнув ненавистную фашистскую диктатуру и избавившись от иноземного империалистического гнета, румынский народ, руководимый Рабочей партией, повернул оружие против гитлеровцев.
24 августа войска двух фронтов соединились на переправах через Прут и завершили окружение кишиневской группировки немецко-фашистских войск. Армия Шарохина вступила в ожесточенные бои по уничтожению окруженного врага. Армия Берзарина, правофланговая армия нашего фронта, овладела в этот день столицей Советской Молдавии - городом Кишинев.
С 24 августа и наш корпус принял участие в боях по уничтожению окруженной
Выйдя на рубеж Чимишлия, Селемет и повернув направо, корпус развил наступление на север и северо-запад, наперерез отходившим вражеским колоннам. Осью наступления являлась небольшая река Кагильник и населенный пункт Гура-Галбена. Восточное реки развернулись 92-я и 28-я гвардейские дивизии, западнее - 188-я стрелковая дивизия.
Около полудня 24 августа дивизии вошли в соприкосновение с противником на всем своем двадцатикилометровом фронте севернее Траянова вала.
Упорные бои развернулись в полосе правофланговой 28-й гвардейской дивизии Чурмаева за населенный пункт Сагайдак и примыкающие к нему высоты. Здесь противник предпринял первую попытку прорвать наш фронт и выйти из окружения. Стянув сюда до пехотной дивизии и десятка полтора бронетранспортеров и танков, гитлеровцы отбросили наш гвардейский полк к югу. На помощь гвардейцам Чурмаева пришел полк из 92-й гвардейской дивизии Матвеева.
Общими усилиями гвардейцы выбили противника из Сагайдака.
До вечера на этом направлении враг предпринял шесть контратак, но все они были отражены. Разорвать кольцо и пробиться на Градешты, Чимишлию гитлеровцам так и не удалось.
Более успешно наше наступление развивалось в полосах дивизий Матвеева и Даниленко.
К вечеру части корпуса овладели пятнадцатью опорными пунктами и, продвинувшись от 10 до 20 километров, вышли на рубеж Сата-Ноу, Сагайдак, Галбеница, Гура-Галбена, Албина.
Под вечер я вместе с Муфелем прибыл к командиру 92-й гвардейской дивизии Матвееву. Два полка его дивизии, выдвинувшись на скаты высот севернее Галбеницы, были скованы огнем со стороны Митрополита и Драскеря. Третий полк еще вел бой за Сагайдак. Штаб дивизии расположился в Галбенице, в глубоком овраге.
Вместе с Матвеевым и его командующим артиллерией я поехал к передовым подразделениям на безыменную высотку между Галбеницей и Гура-Галбеной. С высотки хорошо было видно, как от Резены на юг в направлении Сагайдака тянулся нескончаемый поток отходящих вражеских колонн. Но путь на Сагайдак, Чи-мишлию был для них закрыт, и поэтому, выйдя на рубеж железнодорожной станции Злота, колонны поворачивали строго на запад,
Из Липовеня дорога вела на Гура-Галбену, которую занимал передовой отряд корпуса. Колонны неминуемо должны были выйти туда. Расстояние от нашего НП до них достигало пяти километров. Вести артогонь не имело смысла, да и снарядов у нас было не так-то много. Меня беспокоило другое.
Когда мы наблюдали за колоннами, из лесочка между Митрополитом и Драскерью вынырнули два вражеских танка и три бронетранспортера. Подойдя к своей залегшей пехоте, которая сдерживала наше наступление, они остановились и стали наблюдать. Затем танки сделали по два выстрела. Пехота с бронетранспортеров огня не открывала. Молчала и наша пехота.
Постояв
– Разведка, - сказал Муфель.
– Пронюхала, - добавил Матвеев.
– Надо смотреть в оба.
Продолжать активные действия ночью я не предполагал. Наступление должно было начаться с утра, а ночь предоставлялась дивизиям на подтягивание артиллерии, тылов и органов управления, на перегруппировку и закрепление захваченного.
Один из своих полков, действовавших в полосе 28-й гвардейской дивизии Чурмаева, Матвеев должен был подтянуть к Галбенице во второй эшелон.
Сначала я думал, что и противник не предпримет активных ночных действий. Однако упорные дневные бои за Сагайдак, настойчивое стремление гитлеровцев разорвать кольцо окружения, движение больших колонн и, наконец, вечерняя разведка убедили меня в обратном.
Не обстрелянная нами разведка спокойно отошла к своим частям и, конечно, донесет, что у нас на этом направлении пусто или почти пусто. Гитлеровцы обязательно попытаются воспользоваться этим для ночного наступления, в первую очередь в полосе Матвеева на Галбеницу и далее на юг - на Чимишлию.
Я приказал Матвееву принять срочные меры для ночной обороны, ориентировать на бой штабы, закопать пехоту, подтянуть на прямую наводку артиллерию и ни в коем случае не допустить прорыва. Заскочив на обратном пути в штаб дивизии, я сказал об этом и наштадиву полковнику Леонтьеву толковому, распорядительному офицеру.
Только я возвратился на командный пункт, как раздался телефонный звонок. Сняв трубку, я услышал тревожный голос: "Говорят с "Вулкана"... У нас беда... Танки..." - и разговор прервался, "Вулкан" - позывные штаба Матвеева. Значит, в Галбеницу внезапно ворвались танки. Противник начал прорыв в первой половине ночи, когда дивизия еще не закончила подготовку к его отражению.
Я вышел на улицу. Изредка с севера доносились глухие одиночные артиллерийские выстрелы. В Галбенице шел бой.
Через некоторое время стали поступать донесения от Чурмаева и из передового отряда. Гитлеровцы, прорываясь к югу, атаковали Сагайдак и Гура-Галбену, Все пути из Сагайдака, Галбеницы и Гура-Галбены через Траянов вал соединялись у Градешты, в десяти километрах севернее Чимишлии. Именно сюда враг и нацелил свой удар. Необходимо было срочно закрыть этот важный тактический узел. В Градешты надо было выслать сильный отряд прикрытия, а у меня резерва под рукой не оказалось. Взять что-либо в темную ночь из состава дивизий, когда они уже были скованы боем, также не представлялось возможным.
Позвонил командарму. Выслушав меня, Шарохин сказал:
– Да, положение серьезное! Не проморгайте! Учтите опыт под Раздельной.
– Все учту, только, если сможете, помогите, - попросил я.
– Помогу. Отдам последнее. Не теряйте времени и почаще звоните.
Через час в моем распоряжении уже был танко-самоходный полк и стрелковый батальон, снятые командармом с обороны своего командного пункта. Этот отряд я и выслал в Градешты.
Ночь тянулась мучительно долго. К рассвету гитлеровцы овладели Сагайдаком и захватили Гура-Галбену, оттеснив наш передовой отряд на южную окраину.