Дни искупления
Шрифт:
— Конечно, убийцы должны быть наказаны. Если вы найдете...
— Черт возьми! — взорвался Лорен. — При чем тут эти рассуждения! Адвокаты и судья потребуют веских доказательств, им надо расставить все точки над i и учесть каждую запятую!
— Так расставьте и учтите.
— Лет сто назад, пожалуй, еще бы удалось просто взять отряд и арестовать чертовых преступников. Отряд стал бы одновременно и судьей, и адвокатом. Но мы, к сожалению, живем в двадцать первом веке. Теперь этот номер не пройдет, даже в Аточе. Уже нет закона Линча, к несчастью.
— И
— Да. Думаю, что видел.
— Помните, что я говорил вам о чудесах прошлый раз? Они меняют привычный уклад, переворачивают жизнь.
— Помню.
— Подумайте, предназначалось ли это чудо лично вам? Чтобы побудить вас изменить прежний порядок вещей?
— Чтобы я был карающим мечом Господа?
— Да.
— Господь загнал меня в угол. У меня нет выхода.
— В некотором смысле, да. — Рики смотрел не отводя глаз. — Вы служите обществу. И хотя живете в нашем падшем мире среди грешников, у вас есть вера, вы чувствуете Бога. Возможно, Господь призывает вас на борьбу за очищение Аточи.
— Я сделаю все, что смогу.
— Это от вас и требуется.
Возвращаясь после беседы с пастором, Лорен вдруг заметил выехавшую из переулка машину. Шофер замигал передними фарами — Лорену явно сигналили. Он по-звериному насторожился. Затем досадливо поморщился, вспомнив, что не взял с собой пистолет, а ружье заряжено мелкой дробью.
Он остановил машину, взял в руки ружье. Преследователь обогнал его и остановился впереди в свете фар автомобиля Лорена. Внутри находился один-единственный человек.
Он вышел из машины, молодой, одетый в синюю синтетическую куртку и рабочие ботинки, с аккуратно подстриженными светлыми усами. От яркого света фар прикрыл глаза обеими руками, что успокоило Лорена — значит, оружия нет. Лорен опустил боковое стекло.
— Начальник полиции Хаун?
— Да.
— Я Пауль Риверс. Вы мне вчера звонили.
— Да, слушаю.
— Я достал нужные вам сведения. Вы удивитесь.
Парень сунул руку в карман. Лорен разволновался, нервно сжал ружье. В кармане Риверса оказался листок бумаги.
— Те же четверо охранников работали и в субботу, и воскресенье. Начиная с субботнего утра на территории ЛВТ больше никого из наших не было, не считая людей на проходных.
Лорен взял листок, прочитал фамилии: Пашиенс, Назарет, Маклер, Денардис.
— В этом есть что-то необычное? — недоумевая, спросил Лорен.
— Раньше такого никогда не было. А начиная с понедельника никто из этих ребят на дежурство не заступал. Их нет в расписании, и я их не видел.
Происшествие, размышлял Лорен, случилось в пятницу ночью. Дежуривших тогда охранников Пашиенс решил оставить и на следующие два дня, отпустив по домам остальных. Во-первых, так меньше свидетелей. Во-вторых, надо было дождаться понедельника, чтобы рано утром избавиться от последней улики — желтого «тандерберда».
— Назарета я арестовал в среду, он следил за мной на одном из ваших «блэйзеров».
— Но
— Ладно. Спасибо.
— Я не хотел звонить, потому что Пашиенс подслушивает разговоры на территории ЛВТ.
— Постой, — удивился Лорен, — а сотрудники Лаборатории знают об этом?
— Некоторые знают. Это не такой уж большой секрет.
Вот почему погиб Джерниган, тут же сообразил Лорен. Во вторник утром он из ЛВТ позвонил адвокату, а Пашиенс подслушал.
— Кроме того, — объяснил Риверс, — у Пашиенса есть разнообразные подслушивающие устройства.
— Но они запрещены.
— Ну и что? — пожал плечами Риверс. — Теперь у нас началась муштра, чаще обычного устраиваются учебные тревоги. Пашиенс чем-то озабочен. Может быть, он подслушивает и ваш телефон, не знаю точно. Может быть, и мой тоже. Поэтому я очень осторожен.
— Хорошо. Спасибо. — Лорен вдруг улыбнулся. — Если Пашиенс подслушивает мой телефон, мне его очень жалко. Ему приходится помногу часов выслушивать болтовню моих девчонок.
— Больше вам от меня ничего не потребуется?
— Нет. Больше ничего.
Риверс, судя по его лицу, не очень-то поверил Лорену. Молча повернулся и пошел к своей машине.
Лорен поехал домой. Список, доставленный Риверсом, лежал рядом на сиденье. Нужен ли он теперь, когда Лорен отстранен от расследования?
Дэбра ждала Лорена, лежа на диване. По телевизору показывали бесконечную мыльную оперу об умных и удачливых адвокатах из воображаемого мира Голливуда, которые лихо разъезжали на «феррари» по пустынным ночным улицам Лос-Анджелеса под аккомпанемент навязчивой музыки в стиле диско, и которые, по понятиям Лорена, добывали свою роскошную жизнь не иначе, как обслуживанием шайки торговцев наркотиками, почему-то остававшейся за кадром.
Дэбра с непроницаемым выражением лица поднялась с дивана.
— Лорен, ты сильно переживаешь?
— Ты о чем? — спросил он, проходя на кухню.
— Я не знала, что произошло у тебя на работе. Звонил Киприано, спросил, как ты себя чувствуешь, а я ничего не поняла. Тут он мне все и выложил.
— Понятно. Это ненадолго. — Лорен налил себе охлажденного напитка.
— У тебя ужасный вид. Что с тобой?
— Я немного поохотился.
Лорен с жадностью пил, Дэбра с тревогой его разглядывала. Осушив стакан, Лорен вытер рот тыльной стороной пыльной руки и поставил посуду в раковину.
— Тебе много звонили сегодня, — сказала Дэбра. — По поводу котов.
— Пойду ополоснусь в душе.
Теплые струи воды понемногу смывали головную боль. Лорену хотелось отбросить все мысли, забыться полностью, стать тем счастливым провинциальным полицейским, за которого его принимает Пашиенс.
Выключив воду, Лорен вытерся, бросил запыленную одежду в бак для грязного белья, надел махровый халат. Едва только он успел выйти из ванной, как в дверном проеме комнаты Келли показались дочери. Келли в ночной рубашке, Катрина в джинсах и спортивной майке навыпуск.