Дни испытаний
Шрифт:
Перевешивают сахар, конфеты, печенье. Все притихли в напряженном ожидании. Только Александр Семенович энергично и спокойно командует.
— Уберите, поставьте.
Иногда даже острит:
— Вот так, товарищ инспектор, с весами не спорят.
— С весами не спорят и с цифрами тоже, — скрипуче подтверждает инспектор и протягивает Горному листочек бумаги.
— Вот итог.
Александр Семенович внимательно изучает цифры. «Сейчас он найдет ошибку. Он-то уж не даст меня в обиду. Еще посмеется над этим скрипучим стариком».
— Как могло случиться?..
Мрачен и инспектор. Видимо, результаты ревизии неприятно поразили его.
Нина видела его раздраженным, рассерженным, досадующим, но растерянным видит первый раз. И от этого ей становится не по себе, даже сильнее, чем от цифр недостачи.
— Пройдемте ко мне, — говорит Александр Семенович инспектору. — Очевидно, какая-нибудь путаница в документах.
Через некоторое время к заведующему зовут Нину.
— Принесите свои фактуры. Нужно их сверить. Это ваша подпись? Вы получали этот товар? Нет тут какой путаницы? — скрипит инспектор.
Нина скользит глазами по бумагам.
Да, ее подпись. Да, она получала товар.
В конторке воцаряется хмурое невеселое молчание.
— Надо бороться! Ты слышишь, надо бороться! — Галя встряхивает лихо сдвинутой набок шапочкой. — Ты не брала себе ни денег, ни товаров, значит, надо найти, куда они девались…
Они идут с работы. Галя говорит и говорит. Нина плохо слушает ее. Она думает о другом. О словах Александра Семеновича. Что Галя! Она тоже понимает немного больше ее, Нины. А вот Александр Семенович… Горный вынужден был вместе с инспектором уйти в контору торга. Но перед уходом успел шепнуть Нине:
— В нашем сквере. В восемь. Не убивайся, может, еще… Одним словом, как-нибудь выйдем из положения.
Это «как-нибудь выйдем из положения» и растерянность, которую неловко пытался скрыть Александр Семенович, больше всего сегодня напугали Нину.
Если уж Александр Семенович, с его бесстрашной находчивостью, с его опытом так воспринимает все, значит дело серьезное.
Что опять навязалось на нее? Откуда? Скорее бы уж восемь часов! Остаться наедине с Горным, расспросить его…
— Ты что не слушаешь? Не слышишь, что я говорю?
— Ничего я не слышу, Галя.
— Нинка, слушай, ну нельзя же так убиваться! Все уладится. Вот увидишь — все уладится. Хочешь, я с тобой пойду в детский садик за Гришей. А потом к тебе пойдем, картошку сварим. У меня даже на пару бутылок пива деньги есть. Эх, завьем горе веревочкой…
— Нет, Галя, спасибо. Я одна. И вечер у меня сегодня занят…
— Ну ладно тогда, — неохотно соглашается Галя. — Только ты, смотри, не кисни. Слышишь? Эх, какая-то ты у нас…
Александр Семенович, как всегда, ждет Нину в сквере возле кино. Сегодня он особенно предупредителен и ласков. Пройдя несколько шагов, Нина первая заводит разговор о случившемся.
— Никак, ну никак не могу понять, что могло произойти, — недоумевает
— Что? — Нина выпрямилась, как-то странно взглянула Горному в лицо. — Из выручки? Конечно, брала, — с горечью бросает она.
Александр Семенович сказал это как бы утвердительно — «не могла», но был в его утверждении и оттенок вопроса. И этот оттенок небывало оскорбил Нину…
— Да что ты, Нина? Разве я хотел тебя обидеть? Я же только…
— Что — только?..
— Ну знаешь, в жизни всякое бывает. Была нужда, взяла, забыла…
— До свиданья. Мне пора.
Нина стремительно поворачивается, почти бежит прочь от Горного.
— Подожди, подожди, Нина! — Горный догоняет ее.
Нина замедляет шаг. Ей все-таки немного совестно перед Александром Семеновичем. Он действительно и не думал ее обижать, и не было в его словах никакого оттенка…
— Куда ты бежишь? Я даже не сказал, что на завтра тебя вызывает директор торга. На девять утра…
«Ах вот зачем он меня догонял! Вот зачем».
— Хорошо, — сухо говорит Нина. — Не беспокойтесь, я не опоздаю к директору торга…
Горный молча пожимает плечами и останавливается. Нина идет одна. Над городом опускается седой морозный туман. Перед самым уходом зима, может быть, последний раз показывает свою силу.
Нина идет медленно, опустив плечи. Завтра она явится к Юрию Филипповичу. Что она ему скажет? Как объяснит недостачу? Неожиданно надвинувшаяся беда давит ее. Дорога до дому кажется ей небывало длинной. Нина словно передвигается по дну водоема, преодолевая воду, густую и соленую.
Нина встала с тяжелой похмельной головой.
«Недостача». Словно из вчерашнего тумана выплыло все то же тяжелое слово.
«Двести килограммов печенья, и сахар, и конфеты… Чуть не на полторы тысячи рублей». Нина даже похолодела. Как же быть? Огромная в сравнении с ее скромной зарплатой сумма пугала Нину. Как могло случиться? Как доказать, что она не взяла себе, да и никогда не возьмет ни одной копейки? Как доказать, если даже Александр Семенович усомнился. Нет, он не усомнился! Нет, нет! Ей только показалось так! Но почему же он не бросился за ней, почему не стал догонять…
В ночной сорочке, едва закрывающей невысокую грудь, Нина сидела на постели. Часы пробили половину девятого. Надо идти в магазин. Ах да, сегодня ведь не в магазин — к Юрию Филипповичу. Там покупателей нет. Не обязательно рано. И Гриша пусть спит. Она отведет его позже.
Нине стало холодно. Она накинула халат, согрелась. Неодолимо захотелось посидеть, обдумать происшедшее…
В торге Нина оказалась около десяти часов.
— Что с тобой? Где ты была, Нина? — нетерпеливо спросил Юрий Филиппович.