Дни мародёров
Шрифт:
Стараясь дышать и ступать потише, Ремус шел по лесу, подозрительно оглядываясь на каждый мелкий треск и беззвучно чертыхаясь, когда дорога под снегом вдруг резко опускалась и поднималась и он шумно проваливался в сугроб. Ему всё казалось, что за ним кто-то следит. Пальцы, сжимающие палочку, были влажными от пота, сердце заходилось.
Увидев, что дорога пошла резко вниз, как если бы на её месте когда-то было речное русло, Ремус воодушевился и ускорился, а потом увидел такое, отчего его волчье сердце пропустило удар:
Цепочки следов на снегу.
Одна, другая, третья.
И все тянутся туда, откуда он
Ремус тяжело сглотнул и оглядел пустынный пейзаж вокруг, но когда убедился, что никто за ним не идет и что у него просто обострены все чувства после ночной лихорадки, где-то над головой вдруг громко треснула ветка.
Ремус порывисто оглянулся, успел увидеть только, как перед ним мелькнула темная фигура, а затем кто-то ударил его по голове, тошнотворная боль — и все потонуло в темноте.
Мелодия, которую наигрывал Сириус — Pierre Van Dormael — Undercover
http://maria-ch.tumblr.com/post/65928273283/more
====== Christmas Carols. Сириус и Роксана ======
С тех пор, как Ремус ушел, прошло три дня.
Спальня мальчиков Гриффиндора целиком и полностью принадлежала Сириусу.
Впервые за долгие годы его мечта наконец-то сбылась и теперь он мог заниматься здесь чем угодно! Пить, курить, трахаться в своё удовольствие! Но почему-то именно сейчас, когда такая блестящая возможность наконец появилась, всё, что Сириус делал — лежал на своей постели в одежде, закинув руки за голову и обильно курил. Проигрыватель в углу работал на полную мощность.
Кровать Сириуса затерялась в бушующем шторме рока, как лодка в черном море.
Но он не обращал на музыку никакого внимания.
Ему не хотелось развлекаться.
Не хотелось таскаться по школе.
Не хотелось пить, тем более одному.
Не хотелось прикладывать нечеловеческие усилия, чтобы насладиться какими-нибудь жалкими десятью минутами в обществе Син, или Роуз. Или обеих. Черт возьми, ему не хотелось даже дрочить! Когда такое было?!
Сириус перевернулся на бок и ударил подушку кулаком. Вернулся в исходное положение. Мерлин, с ним явно было что-то не так!
Но что? Он чувствовал себя так, будто потерял какую-то существенную деталь. Не знал, какую, не знал, зачем она ему нужна, но вот её отсутствие ощущал вполне отчетливо. Случись такая беда с драгоценным мотоциклом, Сириус провел бы рядом с ним не один час, копаясь в механизме, пока не докопался бы до истины и не вернул деталь на место. Но что делать с самим собой? Если бы на свете и был механик, способный вернуть эту деталь на место, Сириус дорого бы ему заплатил.
Ладно, к черту притворство.
Просто ему было одиноко.
Да, именно так.
Сириус Блэк, который любил свою свободу и независимость больше всего на свете, сейчас чувствовал себя так, будто про него позабыл весь хренов мир.
Сохатый уехал на каникулы с Эванс. Конечно, он взял с собой зеркало, но Сириус на его месте и не вспомнил бы про дурацкую стекляшку, если бы оказался под одной крышей с девушкой, на чей светлый образ дрочил с тринадцати лет. Когда эти двое вернутся, всё будет ещё сложнее, чем раньше, но одно уже совершенно ясно: Сириус останется за бортом. Это он понял ещё в тот день, когда сто лет назад Эванс на каком-то там уроке вступилась за Сохатого и тот потом ходил с такой счастливой рожей, что Сириусу хотелось
А затем вдруг уехал Лунатик. Быстро, ни с кем не советуясь и ни на кого не оглядываясь. После этого вера Сириуса здорово пошатнулась.
Ничего уже не будет как прежде.
Надо признать эту страшную истину: они просто выросли. Мародеры, проделки, Сохатый... разве это могло продолжаться долго?
И дело не только в Сохатом или Лунатике. Сириус сам себя предавал, прямо в тот момент, когда валялся в гордом одиночестве и сердился на друзей за то, что они променяли дружбу на девчонок.
Вот уже три дня его мозг вращался подобно песочным часам, терзаемый неразрешимым вопросом: ехать за Роксаной или не ехать.
Доводов «за» и «против» было так много, что они, черт возьми, вполне могли сойти за песок.
С одной стороны — какого черта он так мучается? Разве он виноват в том, что Малфой оказалась такой дурой? Она может менять свои убеждения со скоростью флюгера, но он не такой. Если ей так хочется втереться в кружок психопатов и садистов, хочется, чтобы эти сволочи её полюбили — да пожалуйста, сколько угодно, только пусть не думает, что он побежит спасать её, если там что! Не маленькая уже, должна понимать, что хорошо, что плохо. Он вообще ей ничего не должен, каждый сам по себе, они оба так решили! Он ей не нянька.
Так Сириус думал, пока уверенность в том, что ехать не надо заполняла нижнюю чашу часов в его голове. В таких случаях он решительно поднимался со своей кровати, шел обедать в украшенный к Рождеству большой зал, кадрил под омелой девчонок, наслаждался часами уединенного покоя в гараже и ни о чем не задумывался.
А затем часы переворачивались и Сириус начинал думать, что просто тронулся умом, раз позволил ей уехать. Ладно она, девчонка, у неё пусто в голове, ей подавай семью, объятия и бла-бла-бла, но ведь он уже немного знает, как устроена эта паршивая жизнь, да ещё и в некотором роде отвечает за эту белобрысую идиотку, с тех пор, как вытащил её из-под пресловутой раковины и ещё раньше — когда закрыл своей спиной от клыков Лунатика.
Черт, да а он обязан был просто остановить её! Не пустить! Поорала бы, поплевалась огнем и успокоилась, как всегда. Что это за глупое ребячество — «пусть катится!», «скатертью дорога!». Что он, прыщавый третьекурсник — дуться на девчонку?!
Сириус внутренне кривился, вспоминая, как подшучивал над Лунатиком и его рыцарскими потугами, пока тот собирал сумку. Выходит, у него тоже пусто в голове, а единственный разумный человек в их мирке — это Ремус Люпин?
После такого «оборота» Сириус твердо и окончательно решал — «ехать!», бросал все свои дела, яростный и решительный влетал в башню, одевался, лихорадочно собирал сумку...а потом швырял эту сумку на пол, валился на кровать и сжимал голову, слушая, как прежние доводы сыпятся в неё, но уже не как песок, а как камни.