Дни мародёров
Шрифт:
— «Нимбус» не смог бы поднять нас вместе с чемоданами, — заметила Лили, обернувшись на ходу.
— Ты его недооцениваешь.
— Представь себе лица моих родителей и Петуньи, когда бы мы приземлились во дворе!
— Так это еще один повод! — Джеймс остановился, чтобы поправить сползшую шапку. Она всегда сползала, когда он носил её козырьком назад. Лили подошла к нему и поправила её сама, развернув козырьком вперед.
— Джеймс, я прошу тебя, будь умницей, ладно? — довольно серьезно попросила она, сверля его взглядом.
— А разве я не умница? — Джеймс усмехнулся и откинул
— Ты знаешь, о чем я.
— Брось, Эванс. Я собираюсь поладить с твоими стариками. Буду паинькой. Да и вряд ли я шокирую их больше, чем ты, когда превратила в крысу свою первую чашку. Они у тебя закаленные, понимаешь? — он полез за сигаретами.
— Я не думаю, что ты их шокируешь, — Лили отняла у него сигареты и сунула их в карман куртки. — Не рассказывай им больше, чем нужно. Они итак узнали достаточно подробностей об этих двух семестрах, и, поверь мне, если узнают еще хотя бы немного, идея забрать меня из Хогвартса снова покажется им заманчивой.
— И не узнают, если, конечно, ты не будешь так дергаться, — еще шире улыбнулся Джеймс.
— Разве я дергаюсь?
— Ты как бладжер в ящике, Эванс.
— Очень изящный комплимент.
— Ты изящный бладжер, — он вдруг поднес руку к её волосам. Лили оглянулась, и засмеялась, увидев мелькнувший в пальцах Джеймса снитч. Этот фокус ему всегда удавался. — А еще ты как снитч, Эванс. Понимаешь? Так что не становись бладжером, и будь снитчем, потому что это тебе иде…
Дверь ближайшего к ним дома распахнулась.
Лили порывисто обернулась, Джеймс от неожиданности выпустил снитч, и тот моментально ринулся на свободу. Он схватил его, но запаниковал и не придумал ничего лучше, чем сунуть снитч в рот.
Женщина, выглянувшая на улицу, чтобы проверить, что за шум в саду, вдруг на несколько секунд застыла, словно её кто-то заколдовал, а потом случилось сразу две вещи. Улицу огласил радостный крик Лили «МАМА!», а женщина сорвалась с места и сбежала со ступенек крыльца. Уже через несколько мгновений рыдающая Лили утопала в материнских объятиях, а миссис Эванс хватала её за руки, за плечи, обнимала, и беспрестанно целовала в макушку. И также заливалась слезами. На шум из дома выскочил белый как полотно мистер Эванс, за ним по пятам следовала Петунья.
Пока Эвансы бурно обнимались и всхлипывали, Джеймс топтался рядом и не знал, куда ему деться с этим чертовым снитчем. Только он подумал незаметно выплюнуть его, пока никто не видит, как вдруг миссис Эванс в порыве чувств схватила в объятия и его, и Джеймс чуть не подавился. Но это было еще ничего. А вот когда все немного притихли и мистер Эванс, этот здоровый и внушительный мужик значительно, как равному протянул ему ладонь, и поприветствовал, Джеймсу не осталось ничего другого, кроме как по-идиотски улыбнуться в ответ. И молиться про себя, чтобы крылатый мячик не вырвался.
Увы, его молитвы не сработали. Как раз в тот момент, когда Петунья, ожидавшая своей очереди в сторонке, с натянутой улыбкой потянулась к Лили, снитч у Джеймса во рту развернул крылья как боевой гиппогриф. Джеймс не просто чихнул, или кашлянул им, нет, он и сам до конца не понял, что произошло, но мячик, так или иначе, вырвался на свободу с громом и фанфарами, перепугав
Несколько секунд визгливых воплей и размахиваний руками, Петунья чуть не свалилась в кусты, пытаясь спастись от обезумевшего мячика — и Джеймс поймал его как раз в тот момент, когда он выпутался из волос Петуньи и затравленно заметался между людей. Судя по тому, как тряслись крылья, бедолага испытал нешуточный стресс. Ну еще бы — запутаться в такой хреновой туче кудряшек. Тут и кони от страха можно двинуть.
Шокированная и оскорбленная Петунья заикалась и ругалась, держась за голову, семь минут к ряду. Мать и сестра успокаивали её, как могли. Единственный, кто нашел случившееся забавным — это мистер Эванс. Он моментально заинтересовался мячиком с крылышками и даже попросил его у Джеймса — рассмотреть повнимательнее.
— …а потом я не знаю, как, но я задел ногой шланг, он включился и взвился над садом, как бешеная кобра, — часом позже, рассказывал за ужином мистер Эванс, все еще держа в руках снитч. Видимо, он тоже владел какой-то особенной, магловской магией, потому что в его ладонях снитч успокоился и затих, шевелил крылышками, и разве что не урчал.
Они все сидели за столом, в ярко освещенной столовой нового дома Эвансов. Миссис Эванс накрывала к чаю, мистер Эванс сидел во главе стола и рассказывал вот уже третью байку подряд. Лили обнимала его гигантскую руку, прижималась к отцовскому плечу щекой, и сверкала глазами, наблюдая за Джеймсом.
— …и ты только представь себе, — сквозь смех продолжал мистер Эванс. — Дорис Дэй надрывается на всю, люди мечутся по саду и вырывают друг у друга зонтики, а эта карга Дороти Певенси, которая обозвала меня повелителем больничных уток, пытается усмирить чертов шланг стулом и пищит: «Спасайте торт, спасайте то-орт!».
Все засмеялись. Петунья единственная сохранила каменное выражение лица и даже не улыбнулась. Она сидела напротив Джеймса, и ела свой ужин с таким видом, будто каждая горошина в тарелке нанесла ей личное оскорбление. После случая со снитчем она не произнесла ни слова, но губы её крепко сжались, выгнувшись вниз, и не меняли своего положения вот уже целый час.
— Надо ли говорить, что после этого Дороти Певенси поскользнулась на шланге и уронила торт? — мистер Эванс назидательно взмахнул снитчем. — А мораль этой истории такова: даже если очень волнуешься перед встречей с семьей своей девушки, это не повод тащить в рот первое, что попадется под руку, — он выдержал паузу. — Особенно, если это — виски. Но ты чуть не проглотил волшебный летающий мячик, а не полбутылки «Старого Джо», так что спасибо большое.
Все снова засмеялись.
— Брось, все было не так плохо, — сказала миссис Эванс, раскладывая по тарелкам куски вишневого пирога. — Мы перенесли годовщину в дом, и заказали пироги в местном магазине, — она быстро облизала кончик большого пальца и подмигнула Лили.