Дни мародёров
Шрифт:
В детстве Лили слушала эти леденящие кровь рассказы, переживала и думала: «Как же хорошо, что это уже позади и меня не коснется». Могла ли она представить, что через несколько лет будет сидеть среди ночи на кухне, окоченев от ужаса, в то время как в ее только что распустившемся молодом мире будет зарождаться новая война, может, еще более страшная, чем предыдущая?
Одна слеза капнула на стол, другая — прямо в чай. Лили зажмурилась.
Где-то скрипнула дверь. Раздались шаркающие шаги.
Лили не отреагировала, обнимая ладонями
Погремев какое-то время бутылками и тарелками, он выпрямился и толкнул дверцу холодильника плечом. В одной руке у него была бутылка молока, в другой — сандвич с курицей.
Сонно шатаясь, Джеймс двинулся было обратно к двери и наконец заметил Лили.
— О... — он так и замер, как вор, пойманный с поличным, но Лили все так же на него не смотрела и баюкала в руках чашку. — Прости, я думал, все спят. Извини, что я так... ты не против?..
— Все нормально, бери, что хочешь, — равнодушно отозвалась Лили и протянула руку к кнопкам, когда сводка новостей снова потонула в хрипе.
Джеймс пару секунд посмотрел на нее, потом обогнул угловой «островок», отделяющий кухню от столовой, и подошел к столу.
— Что, тоже не спится? — небрежно спросил он, усаживаясь напротив. Улыбка его погасла, как только Лили бросила на него быстрый взгляд. Глаза у нее припухли от слез и были такими зелеными, что можно было обжечься.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, шмыгнув носом, и посмотрела на белую полосу у него на боку.
— Отлично, — рассеяно отозвался Джеймс, все пытаясь заглянуть в ее лицо. — Ты что, плакала, Эванс?
— Прости меня, Джеймс, — вдруг сказала она.
Вот так номер.
— За что? — растерялся он.
— Ты пострадал из-за меня. Если бы я не была такой глупой, если бы сделала так, как говорил Гидеон, и не полезла в этот лагерь, ничего бы этого не было. Я такая дура. Когда тебя ранили... — она подняла на него глаза. — Я думала, что сама умру.
Джеймс потерял дар речи. Ему казалось, что его стукнули чем-то тяжелым по макушке. Одни и те же слова скакали в голове по кругу, словно цирковые лошадки.
«Я думала, что умру».
«Я думала, что умру».
Она думала, что умрет.
Черт возьми, она действительно это сказала?
— Я просто не мог поступить по-другому, — пробормотал он, не вполне понимая, что говорит. — И ты не могла, — Джеймс встряхнул головой и наклонился вперед. — Эванс, многие бежали, чтобы спасти себя. Ты осталась, чтобы спасти остальных, это был мужественный поступок! А если сомневаешься, подумай о людях, которые остались в живых и вернулись домой только потому, что ты была там.
«... напоминаем, что час назад глава Мракоборческого отдела Фицджеральд Боунс подключил к поискам лиц, именующих себя Пожирателями Смерти, стражу Азкабана. Убедительная
— За что он так с нами, Джеймс? — тихо спросила Лили после небольшой паузы. — Что мы такого сделали? Мои родители — честные, замечательные люди, они никогда никому не сделали зла, и я тоже, и Бенджи, и Стерджис, и Доркас... нас приравнивают к паразитам, за что? За то, что мы родились на свет?
— Не говори так! — оборвал ее Джеймс, сжав руки в кулаки. Одним коротким словом «мы» она как будто провела между ними черту. Ему это страшно не понравилось. — Никогда не говори так! Не смей так даже думать!
— Почему? Ведь все, что сегодня было, все это из-за нас, из-за таких, как мы! Из-за грязнокровок... — глаза ее наполнились слезами. Голос, с хрипом вырывающийся из динамика, в это время, как назло, начал зачитывать обновленные данные о жертвах теракта. — Скольких людей сегодня просто не стало из-за нас.
— Эванс, что за чушь ты несешь? — всерьез разозлился Джеймс. — Да ты... да вы... да мы все, черт его подери, люди! Абсолютно одинаковые! Лю-ди! А Волан-де-Морт — обычный убийца, психопат и урод. Его поймают и прикончат! — он ударил кулаком по столу.
«... по официальным данным, число погибших в Каледонском лесу этой ночью приравнивается к трем тысячам. Список имен вы сможете найти в утреннем выпуске «Ежедневного пророка». Приносим свои соболезнования...»
Лили молча плакала. Она не морщилась, не всхлипывала, слезы просто стекали по ее щекам и повисали на подбородке. Пальцы девушки дрожали так, что она никак не могла настроить нужную станцию.
Джеймс не выдержал.
Он встал, оттолкнув свой стул в сторону, схватил приемник, стряхнув с него руку Лили, тут же со стуком опустил обратно на стол и твердо нажал на кнопку, выключающую магическую радиоволну. Вместо сводки однообразно-плохих новостей из динамика пролились вежливые аплодисменты, а вслед за ними — звуки фортепиано. Прямо сейчас, когда они варились в своем отчаянии, где-то в центре Лондона шел ночной концерт джазовой музыки. Где-то в большом, похожем на ракушку-жемчужницу зале сидели уверенные в себе мужчины во фраках и красивые женщины в драгоценностях. Они сверкали улыбками и наслаждались жизнью, понятия не имея о том, что происходило в мире...
Джеймс сделал погромче.
Обойдя стол, он взялся за спинку стула Лили и оттащил его вместе с девушкой от стола.
— Что ты делаешь? — изумилась Лили, оглянувшись на него.
— Вставай, — решительно сказал он, протягивая ей руку.
— Что?
— Да просто встань, Эванс, — улыбнулся Джеймс, глядя в ее непонимающее лицо, нетерпеливо цокнул языком и сам поднял ее на ноги. — Вот так.
Он крепко сжал ее ладони и слегка встряхнул руки. У него было такое серьезное, даже суровое лицо, что Лили стало не по себе. Она не могла понять, что он задумал. Не собирается же он сейчас и в самом деле...