Дни ожиданий

Мифтахутдинов Альберт Валеевич

— Знаю, знаю, — успокаивал ее Чернов.

— Вот дождемся Антошу, — пообещал Христофор.

— Сколько можно ждать? Уже две недели! Они, может, в поселок поехали!

— Нет, — покачал головой Христофор, снял очки, протер их, водрузил на нос и после этого растянулся на спальном мешке. — Нет, Нюра, он обещал. Вот приедет — и все двинем. Мы тут почти закончили. Остался один Барон.

— Толстяк? Он сейчас у туши, спит. Я так днем испугалась!

— Ну и зря…

— Барана успеем… — пробубнил про себя Чернов.

Ноэ и Нанук уехали.

Христофор и Ояр ушли утром проверять капканы.

Накануне они видели даже следы леммингов на пороше. Это озадачило охотоведов. Зимой лемминги редко вылезают из-под снега. Вернее, не столько редко, сколько трудно найти маленькую норку, а след их на снегу вообще трудно различим, если только не выпал свежий снег.

— Что-то она к нам зачастила, — сказал Чернов, — а?

— Нюра? Ей с нами нравится, — ответил Варя.

— И с нами, и с тобой. Вернее, тебе с ней, а? Хороша, а?

— Мне она нравится, — вздохнул Варя.

— Вот-вот, я и говорю… гм…

— А может, я ее люблю, — совсем доверчиво и безответственно ляпнул Варя.

Только Чернову мог признаться Варфоломей, открывая ему, совсем незнакомому человеку, душу:

— Она чем-то похожа на мою первую жену… такая же брюнетка и полная.

— …здоровая!

— Да, — кивнул Варя, — и в здоровом теле…

— …и в здоровой бабе — здоровый дух!

Варя не обиделся.

— Опять же наследственность, гены, — продолжал Чернов. — С твоей стороны будет очень рационально на ней жениться, правильно, ей-богу! Дети будут красивы, потом здоровы, и жить долго будут. За счастье, правда, я не ручаюсь. Ну, да это от вас зависит. Ты был счастлив?

— Был. С первой женой.

— Значит, больше не будешь. Единожды ты изведал, а дважды это не дается. Впрочем, счастье — это сугубо индивидуальное понятие, оттого и расплывчатое. Тут наука не поможет. Только дураку до конца ясно, что такое счастье. Или ограниченному человеку.

— Я знал… Это не расскажешь… Она была такая же толстая. Вот Ноэ я вряд ли подниму… и первую жену я не носил на руках… И она ушла.

— Она ушла, потому что ты был дураком. Или она по сию пору дура. Впрочем, прости, кто вас поймет? Я вот не женат. Зря, конечно. Тоже, может, у меня что-то не так. Все откладываю. Думал даже на лаборантке перед отъездом жениться. Чтоб ждала. У нее карапуз трехлетний, любит очень меня. Надо, чтоб ждала. А то меня, кроме шефа, никто в Москве и не ждет. Шеф и друзья — они у меня по всему Северу. Из-за этого и про баб забыл. Дали квартиру — как кандидату. А на что одному квартира? Лазить с тоски на голые стены?

— Пропала квартира? — ужаснулся Варфоломей.

— Да нет… не знаю. Отдал я ее пока Таньке, это лаборантке, значит. Ей нужней… так и живет. А я по северам. Вот докторскую сделаю — и женюсь, а?

— Не выйдет… думаю, не выйдет, не получится.

— Чего так?

— Надо тебе где-то тут оставаться, на Чукотке. Наверное, это так. Мне вот в Риге, а тебе — на Чукотке. Посмотришь. Докторскую ты сделаешь запросто, тебе больше ничего не остается, это как чай по утрам-вечерам. А дальше? Гм… это труднее.

— Не знаю, — подумав, согласился Чернов.

А Варфоломей вспомнил свою недавнюю ночь в ледяной пещере с Ноэ. Они сидели, прижавшись друг к другу, было холодно. И она шепнула:

— Знаешь что?

— Что?

— Мне

хочется, чтоб тебе однажды вдруг стало плохо… — сказала она, — так плохо, чтобы вдруг появилась я… а потом так хорошо, так хорошо, что я могла бы опять уйти.

Он спрятал руки к ней под кухлянку, под мышки, прижался… Нашел губами ее губы, и ему стало горько.

«Она меня считает неудачником, — подумал он. — Она меня жалеет. Она сильнее меня и не подозревает об этом. Тут, впрочем, никто ни о чем не подозревает… Как все странно».

Поездка Глории была успешной. Она побывала на всех самых отдаленных охотучастках. Машкин колесил по тундре и побережью, как мог старался, но в неделю они не уложились, и на исходе второй недели, когда все было закончено, он принял решение идти прямо на Горячие Ключи.

— Мы пропустили все сроки, — сказал он Глории, — ребята больше ждать не будут, они наверняка уже вышли на Ключи.

Глория молчала. Ей было все равно куда идти, лишь бы с Антошей. Да и дело сделано, лора возвращаться. Многое успела понять она в тундре рядом с Машкиным, ко многому приглядеться и многое открыть и в нем и в себе.

Он сидел в охотизбушке и брился, глядя в зеркальце компаса. На него глядело усталое, черное, заросшее лицо.

— Мда-а… две недели не видел себя, — вздохнул Антоша.

— Две недели без зеркала? — воскликнула она. — Ни разу? Ой, я бы за это время по себе соскучилась!

Он засмеялся. И подумал, что Варфоломей, наверное, раз по сто на день смотрится в зеркало.

Антоша поймал себя на мысли, что он неприязненно стал думать о всех мужчинах, которые были знакомы с Глорией. Но выбрал он из всех почему-то Варю.

На последнем перегоне перед Горячими Ключами Антоша остановил машину. Планируя свою дальнейшую судьбу и ища в ней место для Глории, он говорил, говорил проникновенно, не глядя ей в глаза и не снимая руки с рычагов вездехода:

— От вас требуется немного — сохранять мне верность в течение первых двух лет нашей семейной жизни. Когда вам это удастся, вы привыкнете, и за остальные годы мне не придется волноваться. Хорошо?

Он повернулся и посмотрел ей в глаза.

— Не надо сейчас говорить «нет». Никогда не поздно сказать «нет». Будет желание — скажете «нет» в поселке. Пока у нас много времени, чтобы подумать, путь длинный. Впереди Ключи, там ждут ребята, и там мы отдохнем.

Антоша сказал ей все. Вытер внезапно вспотевший лоб. Он оробел от собственной смелости, а Глория слушала его и улыбалась.

Утром почти у самого балка удалось взять возвращающегося с лежбища медведя. Он покидал косу, уходил во льды. За ним долго и напряженно наблюдал Чернов, приказал даже потушить печь и не шуметь.

Это был крупный экземпляр, около четырехсот килограммов, — молодой сильный зверь.

После всех обмеров Чернов укрепил на его шее радиопередатчик, единственный в экспедиции. Металлический ошейник служил передатчику антенной. Теперь, пока будут работать батарейки, всегда можно узнать местонахождение зверя, его маршруты. На полярной станции установлена аппаратура, и показатели датчика расшифруют быстро. Только бы не повредил зверь ошейника во льдах или в драке.