Дни Стужи
Шрифт:
Старик кивнул на дощатую дверь слева.
Комната оказалась чистенькой и очень опрятной. Чувствовалось, что здесь бывает женщина, которой хочется любое помещение, где она оказалась хоть на полчаса превратить в дом, где хозяйка она, и только она.
Увидев узенькую опрятно застеленную кровать Вахрушев хмыкнул, но промолчал.
— Всё, дед, давай, иди, — вытолкал хозяина Трегубов, — не мешай работать.
Искать агенты умели. Постояли, посмотрели, запоминая расположение вещей, присматриваясь ко всему, что казалось
Перерыли всё.
Пусто.
Сдвинули немногочисленную мебель к стене и принялись простукивать пол. Сидя на коленях, Вахрушев вдруг остановился.
— Глянь, это что там? — он показывал на массивную тумбочку тёмного дерева, которую они придвинули к кровати. Боковины тумбочки неведомый мастер сделал в виде пузатых не то ваз, не то колонн. В одной из них глазастый агент заметил тоненькую трещину там, где это украшение крепилось к боковой стенке.
Трегубов достал короткий широкий нож, осторожно поддел деревяшку, нажал.
С тихим щелчком она отскочила, и Вахрушев с удовлетворением похлопал напарника по плечу:
— Вот они, родимые. От нас не уйдёшь!
Туго скатанные в трубочку, обёрнутые в клеенку и перетянутые шнурком, в тайнике лежали бумаги. По молчаливому согласию решили сверток не вскрывать — меньше знаешь, крепче спишь. Если лейтенанта из-за этих бумаг завалили, то их просто не найдут. Хацкий сам же и поможет исчезнуть.
— Дед? — кивнул на дверь Трегубов.
Вахрушев недолго подумал и кивнул. Сноровисто все расставили по местам, посмотрели — в комнату, вроде, никто и не входил.
Выйдя в коридор, Трегубов позвал, — Хозяин, ты где?
— Здесь я, иду, иду! — отозвался с кухни старик.
— Погоди, сам приду, пить охота, — спокойно сказал вахмистр и шагнул в крохотную кухоньку.
Коротко ударил старика в острый кадык, подхватил обмякшее тело. Придерживая, зашел за спину, примерился. Удовлетворённо кивнул, держа тело под мышки, подошёл к столу. Да, так и будет. Дедушке стало плохо, упал, ударился головой о столешницу, кости хрупкие… Жаль.
Приладился, резким движением дёрнул — сухо щёлкнуло, и старик обмяк.
Тем временем Трегубов осматривал кухоньку. Глянул на печь, погрел руки, посмотрел на керосиновую лампу на столе. Нашел у печи плоскую щепку, положил на край стола, чтобы она выступала за столешницу, поставил на нее лампу так, чтобы при небольшом толчке она упала. И поджёг щепку.
Через несколько минут щепка догорит до днища лампы, опора пропадет, и горящий керосин разольётся по кухне. Таких пожаров по зиме хватает. Никто и копаться не будет.
Молча двинулись к выходу.
Аккуратно закрыли за собой дверь и…
— Господа, прошу остановиться.
Агенты замерли на крыльце. Свет в домике был хоть и тусклым, но
Они ж, вроде, кончились… Хасан, сука, при нем майору клялся, что обоих завалил, да сверху кирпичом присыпал! Нельзя, нельзя было этим хитросделанным муслимам верить, а расхлебывать теперь кому? Уж не майору, точно.
Вот чей взгляд мы, подумал Вахрушев. Ну шустры, покойнички.
— В дом пойдём, поговорим, — держа руки в карманах двинулся им навстречу Стас Хромой, — что стоять-то. Вы, мужики, тут по служебной надобности?
Говорил он так спокойно, даже доброжелательно, что Вахрушев подумал — может, и проскочим? Ну как эти и не знают ничего? А мы полицейские, просто выполняем задание, с нас и взятки гладки. Вот только, что с ними делать-то, с недобитками неупокоенными?
— А вы-то что здесь делаете, почтенные? — чуть отступая, спросил Вахрушев.
— Думаю, то же, что и вы, — Хромой был уже рядом. — Помогаем следствию по мере сил. Ваш же начальник нас и привлек, и права на то дал.
Агенты переглянулись. Они понимали друг друга с полуслова.
— А, ну тогда идемте. Здесь покойный лейтенант комнатку для свиданий снимал. Заходите, посмотрите по-своему, раз вы уже тут, — Трегубов приглашающе кивнул и приоткрыл дверь. Сам встал сбоку, а Вахрушев сделал шаг назад.
Чертовы колдуны поднялись на крыльцо. Трегубов пропустил Стаса вперед, вошёл за ним. Следом шел второй, Иван, а с ним Вахрушев.
Коротко, без замаха, Трегубов ткнул ножом, метясь в шею Хромого. Услышал возню сзади. Целил так, чтоб сразу перерезать сонную артерию, выдернуть и тут же ударить снова. Рука ушла в пустоту. Стасприсел и выбросил ногу назад, попав точно под колено Трегубову. Агент потерял равновесие, но и в падении попытался достать противника ножом. Тот в каком-то немыслимом кувырке ушел вперед и пропал в кухне. Послышался звон и тихое “пуфффф”. По стене заплясали отсветы пламени, потянуло дымом. Сзади сдавленно хрипели, слышались звуки ударов, но Трегубову было не до того. Одним прыжком он влетел в кухню, надеясь, что Хромого отвлечет начавшийся пожар. Влетел, уже готовый и защищаться, и бить.
Но понял, что не успевает. Кухню уже заполняли клубы удушливого дыма, воняло палёной человеческой плотью, языки пламени лизали ножки табуретки, осторожно забирались по тряпью на спину мертвецу, грудой лежащего между столом и печкой.
Хромой стоял и спокойно смотрел на Трегубова, поигрывая тростью. Даже клинок из нее доставать не стал.
Агент облизнул губы, поудобнее перехватил нож, поиграл пальцами другой руки, проверяя, как лег старый верный кастет. И замер. Чего-то не хватало.