До любви две мили и один шаг
Шрифт:
— Китти, разве гостевая комната была открыта? — обратилась я к горничной, и она впервые за свою службу у меня, странно побледнела, в замешательстве кусая губу.
— Была закрыта, леди Блайт…
Меня дурачат, или я всерьез начинаю подозревать Китти? Я недоуменно уставилась на Джеймса, от которого тоже ничего не укрылось.
— А у кого были ключи? — сухо поинтересовался он, сверля ее взглядом, который стал безжалостно строг.
— Все ключи хранятся у леди и у экономки, миссис Мас.
— А где хранит свои
— Свои ключи я храню в шкафу моего бюро в кабинете, мистер Остин, — одернула его, многозначно вскинув брови, — и, разумеется, Кэтрин знает об этом. Но за нее я ручаюсь, как вы ручаетесь за вашу тетушку, Бейли.
— Я просто знаю, когда люди лгут, — сурово произнес, не спуская с Китти остервенелого взгляда, — а ваша компаньонка определенно лжет.
— Я сама разберусь с моей компаньонкой, — поспешила защитить ее.
— А миссис Мас? — пропустив мои слова мимо ушей, спросил Остин, — где она?
Я усмехнулась. Разошелся не на шутку.
— Под ваше подозрение попала добрая половина Великобритании, сэр? — я потянула его на воздух, ибо запах гари стал нестерпим. — Миссис Мас и остальная прислуга должны прийти за расчетом сегодня.
— За расчетом? — Джеймс остановился, — вы в них больше не нуждаетесь?
— Я уеду, мистер Остин. И мне нужна будет только Китти…
— …только Китти, — повторил он, — и больше никто?
Зачем он это спрашивает? Я не могу говорить неправду, глядя ему в лицо. Между нами все понятно: он жениться, я замужем. Мы никогда не будем вместе.
— И больше никто, — мой голос дрогнул, однако, я сохранила нужную интонацию. Между его бровей залегла недовольная морщинка.
— А ваша драгоценная протеже? Шарлотта Эванс?
Шерри… Я еще не думала, что мой отъезд причинит ей боль, но ведь причинит…
— Ей, наконец, станет спокойнее жить без своей подруги-проказницы, сэр.
— А как же Вебер?
— Патрик Вебер? — я скрыла улыбку, видя насколько серьезен для него вопрос. — Этот мужчина мало того, что влюблен в Шарлотту, так еще сегодня соизволил стреляться с мистером Найтом. Как вы думаете, стала бы я бродить здесь, если бы нас с ним что-то связывало?
— Тогда что вы делали у него?
— Разговаривала, мистер Остин.
— О чем?
— Это была светская беседа, — мне не хотелось говорить о причине моего визита в тот день.
— И из-за светских бесед, эти два… — он хотел выразиться, но в присутствии дамы сдержался, — эти двое решили поубивать друг друга?
— А вы полагаете, что из-за меня?
Он глядел испытующе и молчал, поджав губы. Гримаса злости и ревности. Неужели он посчитал, что двое моих любовников, узнав друг о друге, бросились стреляться? Нет уж, роковая женщина здесь Шерри, я лишь камень преткновения для них всех. Возвращаясь к вопросу его ревностных обвинений, я начинала закипать,
— Мистер Остин, — начала запальчиво, — только одного мужчину я… — горло свела судорога, едва я сообразила, что хочу сказать. Одного мужчину я люблю?
— Дааа, — он напряженно затаил дыхание, с жадным вопросом во взгляде взирая на меня. — Продолжайте.
— Твои вопросы оскорбительны, Джеймс, — вместо желанного ответа произнесла, — если я спала с тобой, это не означает, что я спала со всеми.
Китти тактично оставила нас наедине еще тогда, когда, позабыв обо всем на свете, мы стали обмениваться упреками и претензиями.
Он притянул меня к себе — властно, безоговорочно. Его лицо, распахнутые губы, между которыми виднелся кончик хищного языка, полыхали страстью. У меня захватило дух, когда его рука приникла к талии, крепко удерживая рядом с собой, а другая легла на затылок, едва не сбивая шляпку. Томящийся, влажный поцелуй опустился на мой рот, напоминая о большем. Я обвила его шею, прижимаясь к груди, но меня вдруг пронзила ледяная мысль, вторгшаяся в сознание, подобно фейерверку — он не мой, никогда не был и не будет моим. Он обручен с Мери, с красивой и нежной семнадцатилетней девчонкой, и у них впереди целая жизнь. Мне нельзя делать этот последний шаг — последний шаг, который может привязать меня к нему окончательно и разбить сердце. Я резко дрогнула и опустила голову.
— Джеймс… пожалуйста…
В этом моем стоне было отчаяние, страсть, страх, надежда — смесь абсолютно всех эмоций, которые двигали влюбленной женщиной. Он молчал, прикоснувшись к моему лбу губами, понимая все, что со мной творится.
Я подняла голову, встречаясь с ним взглядом. О, лучше бы не видеть его пронзительных, чутких, будоражащих глаз…
— Я не думала, что… — произнесла тихо, чувствуя, как прохладные пальцы скользят по щекам, подбирая горькие слезинки. Не думала, что влюблюсь? Что этот роман, который возник, как очередное приключение, закончиться вот так? Что я буду не просто влюбленной дурочкой, но еще и беременной влюбленной дурочкой, которая проиграла по всем направлениям.
— Скажи мне, — так же тихо попросил он, — скажи, что любишь меня, Анна. Меня одного.
Этот шаг мне не преодолеть. Да, я люблю его. Но это ничего не изменит. Я не хочу разрушить его жизнь, превратив в человека, бросившего женщину, на которой собирался жениться, и станет лишь любовником. Он никогда не пойдет на это, а если и пойдет в угоду мне, то перестанет быть собой.
Я коснулась его губ, повелевая им сомкнуться. Он тотчас поцеловали мои пальцы. Это выше моих сил. Я хочу целовать его, обнимать, всегда быть рядом. Как же я была бы счастлива, если бы этот сильный, страстный и нежный мужчина был моим мужем.