До любви две мили и один шаг
Шрифт:
Пока Китти укладывала мои волосы, я постаралась сосредоточиться только на одной мысли — сегодня я увижу будущую счастливую чету Остинов. Меня передернуло. Нужно сохранить лицо, а я, вроде, это умела. В какой бы ситуации не оказалась, я могла положиться на воспитанную лондонской аристократией способность не уронить достоинство.
— Ваше платье, леди, — передо мной лежало белоснежное произведение искусства талантливой Линси. Не смотря на черствость этой модистки, она сотворила шедевр.
Помогая мне надеть платье, Китти виновато опускала голову. О, ей меня не
— Вы приедете поздно, леди Блайт? — воровато бросила, скосив на меня глаза.
— Возможно, — уклонилась от ответа.
Пусть помучается, зная, что я сердита. Забавно видеть ее смущенное лицо, особенно, когда я жеманно поджимаю губы.
Когда я была полностью готова, застыла перед зеркалом. На мне был одет не самый дорогой наряд, в ушах и на шее вместо бриллиантов лишь капельки топаза, вместо косметики лишь чистая ухоженная кожа со смешными веснушками. Я была не я. Но, вместе с тем, я была неотразима.
— Леди Блайт, — за моей спиной послышался голос миссис Мас, который слился с безумным «Ах!» кого-то еще. Миссис Эванс в алом платье и высокой прической вошла следом, приложив маленькие пальчики в атласных перчатках к губам.
— Вы… вы такая… — это, наверно, была ее высшая мне похвала.
Но и от нее невозможно было отвести глаз. Линси заслужила вознаграждение. Клянусь честью, я закажу ей в ювелирном брошь с красным гранатом, пусть щеголяет в ней на праздниках.
— Шерри, ты прекрасна, — я коснулась блестящих белокурых волос.
Даже если у местных мужчин, ослепленных предрассудками, не возникнет стойкого желания ее раздеть, я ей определенно гордилась. Во взгляде появилось очарование, шарм и интерес, свойственные красивым женщинам.
Покуда мы терпели тряску в карете — терпели совершенно не напрасно — я ловила на себе неловкий взгляд подруги. Неужели и эта решила что-то скрыть? Слишком уж подозрительное спокойствие читается в уголках подвижного рта, будто Шерри намеренно заставляет свои уста быть закрытыми.
— Анна, — она коснулась моей руки, когда карета заезжала на площадку перед домом, — вы не разозлитесь, если я кое-что скажу…
Неожиданно дверца кареты распахнулась, и Шерри испуганно отпрянула. Нам помогли спуститься, и первая кого мы встретили, была старая Бредли, которая своим визгом заставила нас поморщиться.
— Миссис Эванс и леди Блайт!.. Вы?
Мы. Мы. И более того, мы были здоровы, красивы и привлекательны. Кажется, мне весь вечер предстоит рассказывать о своем здоровье. Местные леди, видать, думали, что я лежу на смертном одре или похудела на полтонны.
А вот и замечательная картина — миссис Бейли, мисс Мери, мадам Кюнтен и миссис Вебер с открытыми ртами провожают нас с Шерри изумленными взглядами. Чуть поодаль расположилась кучка мужчин, наигранно хохочущих и обсуждающих что-то весьма скучное. Мистер Коулл, повернув голову, застыл с бокалом шампанского в руках. Его взгляд коротко полыхнул.
— Леди Блайт. Миссис Эванс, — прошептал одними губами.
Далее
— Дамы и господа, — я коротко поклонилась, и в зале воцарилась тишина.
Итак, несколько минут мне пришлось терпеть их позорное лицезрение, а затем и шквал вопросов: «Как ваше самочувствие, леди Блайт?», «Вам уже лучше, леди Блайт?» Смешно, что их забота показалась в целом искренней.
Вдруг в дальнем конце зала раздался дружный смех юных леди и сквозь расступившихся дам, я увидала Оливию Вебер, красную и злую, как выбравшейся на берег рак. Она стремительно приближалась ко мне, с трудом передвигая ноги из-за массивного турнюра на ягодицах. Будь я неладна, если испорчу эту проказу вырвавшимся смешком. Если уж взялась, нужно играть роль до конца.
— Лив! — я распахнула объятия. — Вы как солнце, моя милая! Внимание кавалеров приковано только к вам!
— Мери сказала, что я похожа на канарейку! — вместо приветствия захныкала она.
Желтый был явно не ее цвет, но, ей-богу, Лив об этом знать не обязательно.
— Не берите в голову, желтый в моде.
Стиснув зубы и топнув ножкой, она скрылась в толпе.
— Вы сущий дьявол, леди Блайт, — шепнула мне Шерри.
Я вдруг выцепила взглядом Мери Бейли. Девчушка была одета, как маленькая принцесса. Живая, подвижная старшая заноза приковывала внимание. Да, она была юна и красива, как свежий бутон розы. Семнадцатилетняя девчонка, которая посчитала, что выросла и он… мужчина, которому скоро тридцать, богатый, состоятельный, принципиальный…
Я вздохнула. До хрипа. Тряхнула головой, чтобы развеять эту агонию, и повернулась. Шерри уже дарила свои улыбки мистеру Коуллу. Как же она на это решилась? Не иначе, как красное платье придало ей уверенности. Я всегда говорила, что женщина должна выглядеть превосходно, даже если она больна или отходит ко сну. Улыбнувшись, я подняла голову, и тотчас сердце пропустило удар… еще один… а затем понеслось, стремясь наверстать упущенное. Кровь превратилась в пряное вино, и все закружилось перед глазами. Остин смотрел на меня. Музыка, голоса, шум — я не слышала ничего, повинуясь обманчивому чувству, что кроме нас в зале никого нет.
— Леди Блайт, — Шерри дернула меня за руку и потянула прочь к распахнутым дверям музыкальной комнаты, — вы должны услышать голос мистера Коулла! Он поет только… когда… я…
Ее слова превратились в фон для моих сбивчивых эмоций. Пора бы уже прекращать жалеть себя! Я сильная женщина, попавшая в омут, и я смогу выбраться из этой трясины самостоятельно.
Меня усадили на софу, устроив грандиозное представление, и я даже стала наслаждаться песней, которую выбрала для Коулла Шерри и видом их довольных лиц, когда в соседнем зале разразился ужасный рев. Естественно, все повыскакивали со своих мест, оставив фортепиано, чтобы узреть произошедшее. Залетев в большой зал, мы увидели, что Лив вцепилась в волосы Мери, и обе девочки пинаются из-под объемных юбок. Их, орущих и негодующих, растащили в стороны.