До мозга костей

Уивер Бринн

Я поднимаю голову ровно настолько, чтобы устремить на Хейса свой яростный, дикий взгляд.

— Он. Блять. Не придет.

Я выкручиваю руки до крови, пластик врезается в запястья, кричу от ярости, надеясь, что кто-нибудь меня услышит. Кричу, пока облако тьмы не опускается с оглушительным хлопком.

— Тише, не кричи, малышка, — шепчет мне на ухо Убийца, его дешевый одеколон разносится по комнате, — или я отрежу язык твоей мамочке.

Я дергаюсь

на стуле, чуть не опрокидывая его, пока Хейс не хватает его. Я смутно ощущаю его присутствие, как будто он находится за занавесом, на который проецируются мои худшие кошмары.

— Шшш, шшш. Тише, детка.

Я всё ещё корчусь, всё ещё кричу, фантомная боль стягивает края моих шрамов, когда посторонний звук прорывается сквозь образы и погружает комнату во внезапную тишину.

Бип.

Бип.

Бип.

— Он здесь, — говорит Хейс.

Что-то холодное прижимается к моему виску. Я моргаю, чтобы рассеять черную дымку, и смотрю на Хейса, который стоит слева от меня, направив дуло пистолета мне в голову. В другой руке он сжимает электрошокер. Моя грудь вздымается с каждым вдохом, когда я следую за целью электрошокера в направлении коридора, ведущего к комнатам нижнего уровня.

— Стой, где стоишь. У меня пистолет, направленный ей в голову, и я выстрелю, если придется, — говорит Хейс в темноту коридора. Нет ни звука, ни движения. Но я знаю, что Хейс должно быть видит Джека на мониторе.

Тишина.

Я поднимаю взгляд, но он не смотрит на меня. Хейс не снял пистолет с предохранителя.

— Брось своё оружие в комнату, — приказывает Хейс.

— Я безоружен. Отпустите доктора Рос, — отвечает Джек из темноты. — Она не сделала ничего плохого.

— Недостаточно убедительно.

— Чего Вы хотите, я дам Вам это.

Я качаю головой, дыхание перехватывает в горле.

— Нет…

— Тихо, — шипит Хейс, плотно прижимая дуло к моему виску. Он направляет свой голос в коридор, когда говорит: — Признание.

Наступает ещё одно мгновение тишины, а затем Джек появляется в конце коридора с поднятыми руками.

Джек смотрит между нами. Один взгляд и его достаточно, чтобы пронзить моё сердце, как шрапнель. Нахмуренные брови. Подергивание его челюсти, когда его зубы сжимаются вместе. Мучительный серебристый блеск в его глазах. Он в отчаянии.

— Отпустите её, и я покажу Вам.

— Нет, Джек…

— Всё в порядке, elskede, — говорит он, переводя взгляд в мою сторону с смиренной улыбкой, которая не успокаивает меня. Когда он смотрит на Хейса, в его глазах читается холодная, отточенная решимость. — У меня есть комната. В ней всё, что Вы хотите.

— Где?

— Отпустите её, и я скажу Вам.

Из груди Хейса вырывается смешок.

— Доктор Соренсен, проблема с твоим видом…

Хейс нажимает на курок электрошокера. Провода ударяют Джека в грудь,

и он падает под звук потрескивающего электричества и мой отчаянный крик.

— … в том, что ты думаешь, что у тебя на руках все карты, даже когда ты с пустыми руками.

Хейс подходит к Джеку и отключает питание устройства. Он убирает пистолет в кобуру, чтобы достать из пиджака стяжки. Он начинает сначала с рук Джека, затем его лодыжек, прежде чем проверить наличие оружия, и убирает телефон в карман. Джек всё ещё приходит в себя, когда Хейс отсоединяет два провода от его груди и сажает его у стены, но его глаза притягиваются к моим, как железные осколки к магниту.

— Вы были правы, — говорю я, пока Хейс поправляет электрошокер и пристегивает его к поясу. — Вы были правы насчет Джека с самого начала.

Хейс смотрит через плечо на моё залитое слезами лицо, а затем фокусируется на проверке стяжек Джека.

Мой взгляд скользит к Джеку, когда Хейс отворачивается.

Я опускаю взгляд на колени, прежде чем Хейс поворачивается ко мне лицом, и позволяю своим трясущимся плечам опуститься, потерпев поражение.

— Как же я этого не заметила? Как могла не знать?

Слезы текут по моим бедрам. Размеренные, уверенные шаги приближаются, пока пара черных ботинок не останавливается в моем периферийном зрении. Тяжелая рука ложится на мое плечо, а затем в поле зрения появляется Хейс.

— Это не твоя вина, Кири.

Я качаю головой, закрывая глаза.

— Я пыталась стать кем-то новым, но я всё та же девушка, запертая в том же кошмаре. Я всё ещё Изабель, — когда я поднимаю глаза на Хейса, мой взгляд умоляющий. — Мне жаль. Я не понимала этого.

Улыбка Хейса печальна. Жалостлива. Он сжимает моё плечо, затем убирает руку и достает нож из-за пояса.

— Всё в порядке. Мы предоставим тебе необходимую помощь.

Я киваю и шмыгаю носом.

Хейс просовывает лезвие под кабельную стяжку на моей правой лодыжке и освобождает её.

— У папы была поговорка, — шепчу я, когда Хейс переходит к другой лодыжке и перерезает вторую пластиковую стяжку. Мои ноги остаются неподвижными. — Он говорил, что охота — это не спорт, потому что в спорте оба игрока должны знать, что они в игре.

Хейс меланхолично улыбается мне, а затем переключает свое внимание на мою левую руку. Путы на моих запястьях туго затянуты, кожа под ними ободрана и кровоточит. Я хнычу и хватаюсь за подлокотники, когда он приближает лезвие.

— Всё хорошо. Я постараюсь сделать всё быстро.

Хейс просовывает лезвие между твердым пластиком и моей окровавленной кожей, перерезая третью кабельную стяжку. Когда она перерезана, он начинает шаркать передо мной, чтобы разобраться с последней стяжкой.

— Мистер Хейс? — спрашиваю я слабым голосом.

Он делает паузу и вопросительно смотрит на меня.

И тогда я ударяюсь лбом о его нос со всей силы, на которую только способна.

Из ноздрей Хейса брызжет кровь. Он откидывается назад от моего удара, давая мне достаточно места, чтобы поднять ноги.