До последнего вымпела

Коротин Вячеслав Юрьевич

– Это я тебя хочу спросить: как дела в твоём хозяйстве?
– - не остался в долгу Соймонов.

– Всё более или менее в порядке, господин командир...
– попытался пошутить старший артиллерист, но Василий немедленно вскинулся по этому поводу:

– Слушай, тёзка, я эту должность выпрашивал?..

Тут Соймонов понял, что устраивать разборки в присутствии матросов не стоит, и жестом пригласил Черкасова на правое крыло мостика.

– Так что скажешь, Василий Нилович?
– старший офицер броненосца, ныне

исполняющий обязанности командира корабля, был заведён не на шутку.

– Вась, ты чего?
– оторопел от такого натиска Черкасов.
– Шуток не понимаешь?

– А можно не демонстрировать остроумие?
– лейтенант и сам начал понимать, что явно горячится, что наносит обиду тому, кого, вместе с покойным уже Денисовым, считал одним из лучших друзей на корабле.
– Понимаешь, мне и так со всех сторон осуждающие взгляды мерещатся: мол - выскочка, вчерашний мичманец заслуженными лейтенантами командует. Поэтому... Впрочем, в любом случае извини за резкость. Ещё ведь и день такой, и события... На нервах постоянно.

– Да понимаю. И ты извини. Не подумав я ляпнул. Ну, то есть, не пытаясь представить каково тебе в своей 'шкуре'. Даже не задумывался, - Черкасов бросал короткие фразы, чтобы смысл каждой был понят и принят.
– А переживаешь ты напрасно: дорогу никому не перешёл, свою, далеко не самую комфортную должность получил по делу. Служишь честно. И эффективно, кстати. И матросы тебя уважают, несмотря на молодость, и среди офицеров авторитетом пользуешься, поверь.

Так что перестань напрягаться и служи спокойно. В жизни достаточно реальных проблем, чтобы искусственные себе придумывать.

– Понято. Принято. Спасибо. Извини за горячность, - ещё более короткими фразами отозвался Соймонов.
– Забудем. И вернёмся к тому, на чём закончили: что с пушками?

– Вполне пристойная ситуация: в башнях изменений нет, снарядов тоже. Кроме сегментных. Боеспособны четыре шестидюймовки правого борта и три левого. Треть противоминной артиллерии вышла из строя. Подробности, если хочешь, будут позже. Достаточно?

– Люди?

– Потери незначительные: убито четверо комендоров, ранено одиннадцать. В том числе, мичман Буткевич. А в целом - не настрелялись, паразиты, если верить расчётам пушек, то просто требуют догнать ещё какого-нибудь японца.

– Сейчас перекусят, чаю попьют, и не добудишься их, когда стрелять потребуется, - устало улыбнулся 'командир'.
– К Николаю Оттовичу не заглядывал?

– Спит. Александровский явно его чем-то соответствующим напоил. И стоит как Цербер у дверей лазарета. Крут наш эскулап, когда в его епархию сунуться пытаешься. Кстати, я бы тоже всхрапнуть часик-другой не прочь. Да и тебе не помешало бы.

– Ты иди, а я утра дождусь - нервно очень.

– Так понятно, я тоже не в каюте завалиться собираюсь. Но не сейчас - ещё часик-полтора компанию тебе составлю.

– Слушай, - неожиданно перевёл разговор

в другое русло Соймонов, - а что ты думаешь по поводу результатов двух последних боёв? Как моряк, как артиллерист?

– То есть?

– Ну, ведь это же были самые масштабные сражения 'нового флота'. Имеются их результаты...

– Не накаркай: ночь впереди. Как отловят нас миноносцы японские, так и подведут окончательный баланс по 'результатам'...

– Это-то понятно. И расслабляться я не собираюсь, но ведь по результатам артиллерийских боёв предварительные выводы сделать можно? Какие достоинства и недостатки у современных кораблей? Какими ты видишь новые корабли?

– Ого! Ну, ты и вопросы ставишь!
– Черкасов почесал затылок, сдвинув фуражку на глаза.
– Первое, что приходит в голову - броненосные крейсера нельзя ставить в линию: в бою с настоящими броненосцами они долго удар не держат. Сколько мы их утопили за оба боя?

– Вроде пять.

– Из восьми. И оставшиеся трое, сегодня еле ноги унесли.

– Именно. Если тебе интересно моё мнение...

– Разумеется, интересно. Как и то, насколько совпадает оно с моим. Итак?..

– Итак: против нормальных броненосцев они не бойцы, а стоимость вполне сравнимая. Наши большие крейсера типа 'Баян' и 'Богатырь' от них, в случае чего, спокойно уходят. Мореходность у 'Асамы' и ей подобных никуда не годная - в свежую погоду какой-нибудь 'Громобой' значительно сильнее будет. Вывод: 'Ни Богу свечка, ни чёрту кочерга'. Не так?

– И спорить не собираюсь. Согласен по всем пунктам. Все победы ими одержаны только при подавляющем преимуществе. А когда такового не имеется - горят и тонут за милую душу.

– Вывод?

– Ни в коем случае не строить ничего подобного. Даже наш 'Баян', хоть и послабее в плане артиллерии и бронирования, но корабль более сбалансированный.

– Согласен. А что строить?

– То есть?

– Что, 'то есть?'? Каким бы ты хотел видеть корабль будущего? Ближайшего будущего, конечно.

– Слушай, Василий Михайлович, да тебе место не на палубе броненосца, а под шпицем...

– Перестань, а?..
– Соймонов опять начал слегка раздражаться.
– Мы - молодые офицеры флота. Кому как не нам думать о его будущем? Неужели нельзя обойтись без подъелдыкивания в этом разговоре?

– Молчу-молчу... Ну что ты в самом деле?
– Черкасов не то, чтобы почувствовал себя виноватым, но решил не обострять вновь возникшую напряжённость.
– Все мы служим и ради карьеры в том числе. Банальная истина: 'Плох тот солдат, что не мечтает о маршальском жезле'. Чего обижаться-то?

А если по теме... Вот возьмём за основу наш 'Пересвет'...

– Считаешь, что удачный корабль?

– Не очень, честно говоря. Но, повторяю: 'возьмём за основу'.

– Возьмём, - согласился Василий.
– Что бы ты изменил?