До последнего вымпела
Шрифт:
Крейсера Симамуры не рискнули испытывать судьбу дальше и, разорвав дистанцию, отошли. Причём было совершенно очевидно, что продолжать сражение они не рискнут. Да это и риском нельзя назвать - натуральное самоубийство: три, изрядно побитых броненосных крейсера, против пяти броненосцев и 'Нахимова'...
Но, в сорока кабельтовых, происходили события весьма печальные и для русского флота...
– Ближе не подойти, вашбродь, - виновато обратился младший боцман Востряков, к командующему катером,
– Сами ведь чуете, как жарит!
– Да чую, чую!
– раздражённо ответил офицер.
– Вижу, что они там сами все заранее за борт сиганули, видя наше приближение...
А катер действительно, просто наткнулся на стену нестерпимого жара, которым 'дышал' погибающий 'Орёл', очень хотелось даже слегка отвернуть назад, чтобы не находиться в этом аду. И было совершенно понятно, что на борту живых уже быть не может - не способна выдержать человеческая плоть такую температуру.
Катер сделал к борту 'Жемчуга' пять подходов (ещё два - вёсельная шлюпка). Всего спасли около полутора сотен орловцев...
– Где хоть один офицер?
– недоумевал Ратьков.
– Так что, ваше благородие, ни одного найти ещё с полчаса до вашего прихода не могли. Боцман Павликов броненосцем командовал, - отозвался один из матросов.
– По всем батареям офицеров искали - все переубиты.
– А в машинном?
– Там, над бронепалубой - вообще Геенна Огненная: ни спуститься, ни подняться, - отозвался ещё один.
– Из низов здесь, вроде, совсем никого.
– Ладно, братцы, - мичман никак не ожидал такого ответа, - отдохните пока. И... Спасибо вам!
– Рады стараться!
– совсем небодро и вразнобой выдохнули в ответ те, кого только что выдернули из пучины.
– Живых там больше нет, - Вирен хоть и не был уверен в своих словах, но оставлять 'Орла' на плаву и уходить было нельзя: кто его знает, выгорит корпус, подойдут японские миноносцы, поднимутся на борт... Ещё не хватало, чтобы увели на буксире в Японию, тогда позора не оберёшься.
– Топить?
– деловито осведомился Левицкий.
– Разумеется. Подходите на три кабельтовых и отдайте приказ своим минёрам приготовить оба аппарата левого борта...
– Смотрите!
– протянул руку в сторону 'Орла' штурман, хотя это было совершенно излишне - и так все не отрывали взглядов от броненосца.
Над умирающим кораблём поднялся столб пламени, причём произошло это с левого, невидимого сейчас с 'Жемчуга' борта. Сразу обозначился заметный крен и бывший флагман эскадры стал заметно валиться на тот самый левый борт.
– Неужели уже японские миноносцы?
– недоумевали на мостике крейсера.
– Скорее огонь добрался до погребов средней шестидюймовой башни, - высказал предположение Левицкий, - уж больно по месту совпадает...
Ещё пара минут, и 'Орёл' окончательно лёг на борт, а чуть позже перевернулся кверху килем.
–
– закрестились на 'Жемчуге'.
– Благодарю тебя, Господи, что не дал взять греха на душу!
– шептал про себя кроме этого Вирен.
– Павел Павлович, пройдите рядом с местом гибели - вдруг кто-то чудом спасся, - обратился адмирал к командиру крейсера.
– Разумеется, Роберт Николаевич, но только пусть уже сначала на дно уйдёт. Если вы не настаиваете, конечно...
– Ни в коем случае, действуйте по своему усмотрению.
– Крейсера подходят!
– раздался голос сигнальщика.
– Наши!
– Чёрт побери! Стыдно сказать, но о них и забыть успел...
– Вирен, словно встряхнулся после последних событий.
– Передать на крейсера: 'Немедленно атаковать вражеские миноносцы на зюйд-остовых румбах'.
Его спешка была понятна: здесь вам не Балтика - никаких сумерек не ожидается, солнце ныряет за горизонт на протяжении нескольких десятков минут. Так что свои броненосцы необходимо защитить от ночных атак превентивными мерами - отогнать ночных хищников морской войны как можно дальше. А там - пусть ищут на бескрайних просторах открытого моря в полной темноте. Благо, что сейчас пасмурно и всего пару дней прошло с новолуния.
– Кажется 'Пересвета' видно, ваше превосходительство, - отвлёк адмирала капитан второго ранга Вяземский.
– Добро! Пошли к нему. И отсигнальте Ухтомскому, чтобы тоже двигался в данном направлении. Нужно поскорее соединяться, отрываться подальше от этой волчьей стаи пока не стемнело, и удирать во все лопатки. Заодно запросите эскадру о потерях и повреждениях.
Мачты 'Жемчуга' немедленно запестрели сигнальными флагами, а ещё через пару минут, сигнальщики наперебой стали докладывать о состоянии побывавших в бою броненосцев:
– 'Бородино': семнадцать убитых и сорок четыре раненых, выведены из строя две башни шестидюймового калибра.
– 'Победа': тринадцать убито, восемьдесят ранено, пробоина в корме, разбиты вторая и третья трубы. Почти не осталось десятидюймовых снарядов.
– 'Полтава': убито двадцать, из них два офицера, ранено двадцать четыре, разбита кормовая башня и пробоина в носу над ватерлинией.
– 'Сисой': восемь убито, тридцать один ранен, в том числе командир. Уничтожена батарея правого борта, разбита первая труба.
– 'Наварин': убито двенадцать, ранено двадцать девять, не действует рулевая машина, сбита одна труба, пробоина в корме.
– 'Нахимов': убитых трое, ранено восемь, особых повреждений нет.
– Да уж, - мотнул головой Вирен, - без малого сотня только убитых, а ведь ещё и на крейсерах с 'Пересветом' полегло немало. А уж на 'Орле'...
– Наверняка раза в четыре больше, чем на всех остальных судах вместе взятых, - продолжил мысли командующего начальник его штаба. А еще, сколько раненых умрёт...