До свидания, Натанаел !
Шрифт:
– Но он вовсе не похож ни на шпиона, ни на преступника. Дед Гласевос даже сказал, что Нат - хороший человек.
– Ой, умник!
– На этот раз Каро хлопнул по спине Сероба. Тот от боли закричал, и я снова обрадовался: вот, думаю, сейчас подерутся.
– Честное слово, это хороший человек!
– сказал я.
– Ой, умник,- снова повторил Иезуит Каро, но на этот раз Леонардо Серобо увильнул от удара и сам треснул Иезуита по затылку.
– Очень интересные вещи ты рассказываешь,- сказал он.
– Вот потому я вчера и
– победоносно закончил я.
– Ясно,- сказал Иезуит Каро.- Сероб, сколько было денег?
– Шестьдесят один рубль семьдесят копеек.
– Ну, хорошо, Тигран-джан. Повеселил нас, и хватит. Давай остальные деньги, и кончим дело - ты свободен. А мы уже сами без тебя выясним, что за человек Натанаел.
– Какие деньги?
– удивился я.
– Непонятливый ты. Деньги, говорю, отдай. Остальные тоже отдай, тогда и получишь свoи пять рублей.
– Я все отдал!
– опешив от удивления, пробормотал я.
– Все? Потому что очень честный, не так ли?
– Честное слово, все.
– Не клянись. Стыдно. Сколько присвоил. Отдай лучше. Тогда вместо пяти рублей, может, и шесть получишь. Согласен, Сероб?
– Семь тоже можно,- великодушно согласился Леоцардо Серобо.
– Семь много будет!
– бросил Иезуит Каро, стрельнув глазами в сторону Леонардо Серобо.
– Хотите, проверьте!
– воскликнул я и вывернул карманы.- Ни копейки больше нет. Все отдал!
– Он... нас принимает за наивных детишек!
– воскликнул Иезуит Каро. Если бы вчера пришел, может, и поверили бы. Думаешь, не знаем, что у тебя сейчас ни копейки нет? У-ве-ре-ны. Именно поэтому ты и пришел не вчера, а сегодня.
И только тут я понял, что они говорили. Они не верили мне, думали, что я... я... Я чуть не разревелся от злости.
От обиды за то, что меня считают мошенником. И только смог сказать: .
– Я говорю правду!
– Мы эту сказку проверим!
– пообещал Иезуит Каро.А пока нечего реветь. Рано еще. Когда надо будет плакать, я тебе напомню. А сейчас даю целых двадцать минут, беги и принеси остальные деньги.
– Мне неоткуда их взять... Ведь... Ни одной...- Комок подступил к горлу и душил меня.
– Ну хорошо, даю полчаса,- сказал Леонардо Серобо.
– Все, сколько у меня было, я принес вам,- сказал я, - Можете не давать мне и обещанных пяти рублей.- Я повернулся и хотел уйти, потому что больше не мог оставаться с ними, но Леонардо Серобо ловко преградил дорогу.
– Сероб, ты слышал: он не хочет денег?
– заметил Иезуит Каро.
– Слышал.
– Почему он не хочет?
– Потому что глупый. Я бы на его месте не отказался.
– Ты сам глупый, раз не понимаешь, в чем дело!
– сказал Иезуит Каро. Можно представить, сколько он взял себе, раз с легкостью отказывается от пяти рублей.
– Пожалуй, верно. Небось рублей двадцать взял, - нараспев протянул Леонардо Серобо.
– Какие еще двадцать рублей?
– попробовал усовестить
– Откуда?
– Может, двадцать пять или тридцать... Кто знает?
– поддразнил Иезуит Каро.
– Раз так, отдавайте мои пять рублей!
– потребовал я.
– Не так, не так, Тигран! Ты себя уже выдал!
– Иезуит Каро медленно подошел, смерил меня взглядом с ног до головы и полушепотом сказал: - Через полчаса принесешь! Все!
– Я совсем не...
– Замолчи!
– во всю силу, сколько у него было в голосе, закричал Каро.
Так закричал, что Леонардо Серобо вздрогнул. Заметив это, Иезуит Каро победоносно посмотрел на него. И мне показалось, что этим Иезуит Каро хотел сказать: "Видишь, какой у меня голос?" Потом он настолько приблизился ко мне, что я почувствовал на своем лице его горячее дыхание.
– Принесешь, и баста. И в мыслях не держи, что можешь провести нас! И чтоб не забыл!..- Каро не досказал, что я не должен забыть: ребром ладони он так ударил меня по шее, что я на миг чуть сознание не потерял. И сквозь туман вдруг услышал: - Это японский прием. Таким приемом ломают шеи и деревья. Да, чуть не забыл: теперь можешь плакать. Разрешаю. Самое время.
Леонардо Серобо очень обрадовало "остроумие" друга, и он засмеялся.
Потом Каро сказал:
– Теперь ему и пяти минут хватит, чтобы принести деньги. Но не будем его торопить. И так принесет.
– Конечно, принесет. Ну, иди. Да смотри, не пропади. И не вздумай жаловаться брату. Если он узнает, что ты крадешь воск, и сам тебя изобьет. Понял? А мы уж сделаем так, чтобы узнал. Будь уверен! Чего окаменел? Беги.
Я стоял как оглушенный.
– И что за невежественный человек!
– услыхал я голос Иезуита Каро.
– Я пошел, - пробормотал я.
– Молодец. До свидания!-засмеялся Иезуит Каро.
– Значит, ждем. Если принесешь - получишь шесть рублей. А пропадешь, все равно найдем. И когда найдем, испытаем на тебе еще и древнеиндийский прием. Правда, Сероб?
– Ужасный!
– подтвердил Леонардо Серобо.
Я медленно шагаю. Куда? Зачем? Домой? На берег реки?
Не знаю. И не хочу знать.
Сердце как-то сжимается. От японского приема, что ли?
Наверно. Это ведь очень обидно. Вдвоем на одного. В конечном счете, это просто подло.
Сердце сжимается еще и потому, что они не верят мне.
Если бы я хоть копейку утаил, не было бы обидно. Хорошо хоть вы знаете, что я честен! Но почему, почему они не верят мне?
...Я шагаю медленно, а в голове все вертится только один вопрос: "Почему?" Я шагаю и мысленно завидую Гласевосу, который сидит себе под орешником, курит одну за другой цигарки и продает детям игрушки. И думает, наверное, что в мире все несчастья, все неприятности были сто лет назад, когда он и думать не думал, что станет дедом. А сейчас ему только и заботы намастерить вдосталь игрушек и радовать детишек.