До захода солнца
Шрифт:
Я находилась почти на грани, так близко, уже прямо там, и это должно было превзойти вот-вот, я так этого ждала столько времени. Все, что он проделывал превосходило то, что когда-либо испытывала любая женщина (если, конечно, она не была с Люсьеном).
Мои руки переместились с одеяла ему на голову, прижимая ее к себе, я готова была перейти черту.
Но его рот исчез, и я резко отскочила от той черты.
— Нет! — Запричитала я, но его большое тело легло на меня, а сильная рука накрыла мою мокрую жаждущую киску, согревая, но не двигаясь
— Теперь умоляй, Лия, — сказал он мне в губы.
С усилием мои глаза сфокусировались на нем, и я закричала:
— Я ненавижу тебя!
Он исчез, но только на мгновение, затем его губы вернулись туда. И преимущество, которое я получила над реакцией своего тела, того бешеного желания, было потеряно в считанные секунды. На этот раз он дразнил меня, пока я из последних сил боролась со своим растущим желанием. Но проиграла, он все же заставил меня подойти к границе, я могла кончить в следующую секунду, бесконечно извиваясь под ним. И когда мои пальцы вцепились в его волосы в знак поражения, он снова стал доводить меня до экстаза.
Но в золотой момент, который вот-вот должен был наступить, он оказался на мне.
— Умоляй, — потребовал он.
Это отняло у меня все силы, но я все сосредоточилась на нем.
— Иди к черту!
Он перекатился на спину, увлекая меня за собой, притянув к себе, раздвинул мои ноги и усадил меня на корточки у своего рта. Положив сильные руки мне на бедра, потянул меня вниз, прижавшись там ртом.
Это было восхитительно. Божественно. Настоящий экстаз.
Я ухватилась за спинку кровати и застонала в глубине горла, совершенно не осознавая издаваемых мною звуков. Я покачивала бедрами напротив его рта. Он опустил меня еще ниже на свой рот, проникая глубже языком всеми немыслимыми способами. Он снова повел меня к краю, в то великолепное место, и прямо перед тем, как я почувствовала, что вот-вот, он оторвался от меня и опустив меня вниз по своему телу.
— Умоляй меня, Лия. — Его голос звучал хрипло, мне даже показалось, что услышала нотки мольбы.
Его рука крепко обнимала меня за талию, прижимая мое извивающееся тело к нему. Другая рука двигалась между нашими телами, но я была слишком возбуждена, чтобы обращать внимание на то, что он там делает. Каждый сантиметр моей кожи превратился в чувствительный вибрирующий нерв. Я даже чувствовала, как воздух вокруг нас был насыщен мучительным удовольствием.
Его руки опустились под колени, и он снова дернул меня вверх. Я оседлала его и на одно прекрасное мгновение почувствовала, как его твердая, горячая головка вошла в меня.
Торжествуя, я тут же стала опускаться вниз, но он оказался проворнее. Он поймал меня за талию, прежде чем я опустилась на полдюйма.
Я резко подняла голову, встретившись с ним глазами.
— Ты хочешь, чтобы мой член оказался внутри тебя? — спросил он хриплым голосом.
Я хотела. Я хотела этого больше, чем вздохнуть.
Но продолжала молчать.
Он
— Умоляй меня, зверушка, — прошептал он, теперь его голос звучал измучено.
Я молчала, поэтому покачала головой.
— Умоляй меня, — резко приказал он.
— Нет, — выдохнула я.
— Ты хочешь меня, — заявил он.
Я уставилась на него, потом кивнула.
— Тогда умоляй.
Найдя в себе силу, о которой я даже не подозревала, схватилась за его руки, мое тело напряглось против требований мозга, и стало подниматься, я не могла поверить, но желание позволило мне это сделать.
Я почувствовала, как маленькая, твердая, толстая и невероятно великолепная головка выскользнула из меня.
Мне казалось, что я потеряла частичку себя, а не часть его там, когда вырвалась на свободу.
Несмотря на это, упрямая до последнего (теперь я ненавижу себя за это), мои глаза впились в него, я заявила:
— Ты не сломишь меня.
Его руки обвились вокруг, придавив меня к его телу, я надеялась победить, чтобы он собственноручно дал мне то, в чем я так нуждалась.
Вместо этого он перевернул нас обоих на бок, его руки все еще прижимали меня к нему, зарывшись мне в волосы, он сказал:
— Ты вынуждаешь меня, Лия.
Страх пронзил меня насквозь, потому что без всякой попытки скрыть, его голос был полон сожаления, я не понимала почему и это было еще хуже, хотя не понимала, о чем он сожалел, но у меня было такое чувство, о чем бы он не сожалел, я буду сожалеть еще больше.
Он продолжил.
— Я ухожу, когда вернусь, если обнаружу, что ты прикасалась к себе, у тебя будет неделя наказания, и ты можешь умолять меня, пока не охрипнешь, просить позволить тебе кончить, но этого не будет. Ты поняла?
— Я поняла, — пробормотала я ему в грудь, где он прижал мое лицо.
Он напрягся, как будто хотел отодвинуться и уйти, а я не хотела, чтобы он уходил. Не потому, что я забыла, что он вызывал у меня отвращение и ужас, и я ненавидела его, не могла забыть те моменты, когда его рот находился у меня между ног и другие случаи, а потому, что любое его движение чувствовало мое тело так, будто оно вот-вот разобьется.
Я почувствовала, как его тело расслабилось прямо перед тем, как он вздохнул.
Затем спросил:
— Почему ты так сопротивляешься мне, зверушка?
Я не ответила. Отвечать означало доверить ему частичку себя, а после всего, что он сделал со мной, и что он сделал со своей чертовой женой, я поняла, что он не тот, кому я смогу доверять.
Никогда.
Каким бы нежным он ни хотел казаться.
Например, как сейчас.
Или когда он называл меня «дорогой». Или, когда смеялся, будто я была самым смешным и веселым человеком, которого он когда-либо встречал за столетия своей жизни.