Добро Пожаловать На Темную Сторону
Шрифт:
Я попыталась закричать сквозь кляп, но звук был приглушенным и неэффективным.
Тем не менее, мой отец услышал это и повернулся, чтобы посмотреть на меня как раз вовремя, чтобы увидеть, как Блэкджек бьет его по голове рукоятью ножа.
Эйс сильно пнул папу в лицо своим мотоциклетным ботинком и плюнул на его распростертое тело.
— Свяжи этого ублюдка.
Мой желудок сжался в твердый кулак, когда я наблюдала, как Блэкджек раздевает его и перевязывает скотчем точно так же, как он сделал это со мной.
Эйс расхаживал по комнате, проводя пальцами
И он разглагольствовал.
— Собираюсь достать этот гребаный член. Собираюсь схватить его, собираюсь схватить его, собираюсь схватить его и вздернуть, как большого старого медведя, и содрать с него шкуру живьем. Да, собираюсь содрать с него шкуру заживо и не торопиться, чтобы он мог сначала посмотреть, как медленно умирает его хорошенькая маленькая сучка. Он будет страдать, да, наконец-то он будет страдать.
У меня никогда не было никакого опыта общения с сумасшествием. Еще несколько месяцев назад меня приютили, а потом я столкнулась с насилием, сексом и жадностью, но никогда с полномасштабным безумием.
Вот кем был Эйс.
Чистое безумие.
Я была так отвлечена двумя Манфордами, что не заметила, как смуглый мужчина в прекрасно сшитом костюме поднялся по лестнице и вошел в дверь, пока он не произнес мое имя.
— Луиза.
Хавьер Вентура стоял в дверном проеме в окружении двух огромных телохранителей. Он выглядел настолько неуместно в скромном доме с двумя байкерами-наркоманами перед ним, что сначала я подумала, не играет ли мой разум со мной злую шутку.
Он подошел ко мне в своих красивых итальянских кожаных мокасинах ручной работы и подвернул брюки на бедрах, чтобы удобно присесть передо мной.
— Такой позор, лиса, видеть такую красивую женщину в таком уродливом месте. Я хотел бы помочь тебе выйти из этой ситуации, но, увы, мы застилаем наши кровати и должны в них лежать. Это было твое решение лечь в ту постель с Зевсом Гарро, и поэтому это было твое решение умереть за него тоже, если до этого дойдет.
Я попыталась что-то сказать, но скотч на моем рту заглушил это.
Хавьер вздохнул и указал одному из своих телохранителей сорвать ленту, хотя он мог бы легко сделать это сам.
Я начинаю понимать, что Хавьер был из тех людей, которые ничего не делают, если сначала могут заставить кого-то другого сделать это за него.
От скотча у меня во рту защипало, как будто я получила ожог третьей степени.
— Что это ты пыталась сказать? — спросил он меня с легким любопытством, как будто мы вели один из наших разговоров за ужином.
— Любая кровать была бы лучше, чем та, в которой ты был, — повторила я с блаженной улыбкой.
Он моргнул, глядя на меня, прежде чем ленивая улыбка расползлась по его темному лицу, как пролитая патока.
— Такой огонь. Я понимаю, почему ты понравилась бы такому темному человеку, как Гарро. Ты — такое пылающее пламя, даже в самые мрачные времена.
Он осторожно заклеил мне рот скотчем, после чего нарисовал форму моих губ через
Мой отец начал просыпаться, когда Блэкджек закончил свои манипуляции и прижал его к стене рядом со мной.
— Ах, — сказал Хавьер, переключая свое внимание с меня на него. — Я так счастлив, что он узнал о том, что ты здесь, Луиза. Господин мэр стал довольно большой занозой в моем боку.
Мой папа моргнул, открыл глаза, увидел Хавьера и сразу же начал сопротивляться.
Хавьер рассмеялся, встал и подошел, чтобы нависнуть над ним, объясняя мне:
— Ты знала, что твой папа был вовлечен в мои планы, милая Луиза? Он был так зол на Зевса Гарро и МС за то, что они разрушили его город и разрушили тебя. Это делало его таким слепым, и им было до смешного легко манипулировать. — Он протянул руку, чтобы провести пальцем по покрасневшей от гнева щеке Бенджамина. — Мне нужно было, чтобы он свел меня с нужными людьми, помог мне решить все эти милые юридические проблемы, чтобы я мог открыть магазин прямо здесь, в милом маленьком прибрежном подъезде. И он сделал это так красиво. Честно говоря, я думал, что оставлю его при себе, но, — он нахмурился и потряс пальцем перед своим лицом, — когда ты пострадала в том пожаре, он стал таким… защитником. Это было почти так, как будто он начал заботиться о ком-то, кроме себя.
Хавьер мягко рассмеялся, как будто эта идея его очень позабавила.
Было очевидно, что он хорошо знал моего отца.
Бенджамин Лафайетт ни о ком не заботился больше, чем о себе.
Папа повернул голову, чтобы посмотреть на меня, его глаза были точно такого же оттенка синего, как у меня. Они были полны беспокойства, страха и отвращения. Один для меня, один для него и один для Хавьера.
— Это такой позор, но вы должны понимать с точки зрения бизнеса, что у меня не может быть обязательств, — сказал Хавьер. — И Бенджамин пережил как свою полезность, так и свою лояльность.
Он ласково улыбнулся моему отцу, присел перед ним на корточки и наклонился ближе. Бенджамин отчаянно замотал головой, а затем заскулил, когда Хавьер достал пистолет и приставил его к его виску.
Мое дыхание застыло в легких, превращаясь в острый ожог.
— Так хорошо, — размышлял Хавьер. — Вы двое можете пойти вместе.
Мой папа уставился на меня огромными глазами, моими глазами, когда они наполнились слезами и пролились через край. Я изо всех сил пыталась закричать под лентой, вырваться из своих пут, но лента только врезалась в мою плоть и обожгла.
Нет.
Может, я и ненавидела его, но никто не хотел, чтобы их отец умер.
Хавьер наклонился вперед, чтобы запечатлеть целомудренный поцелуй на лбу моего отца, и пробормотал:
— Будь здоров на другой стороне.
А потом он нажал на спусковой крючок.
Я закричала, протяжно и хрипло в моем горле, когда я зажмурила глаза от летящей крови и мозгового вещества, которые брызнули на стену, на меня.
Папина кровь стекала по моему лицу, застревала на ресницах. Я снова закричала, когда его мертвое тело упало на мой бок.