Добро Пожаловать На Темную Сторону
Шрифт:
Затем Бат сказал:
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Итак, поговорим.
Он потер голову, и я заметил, что его волосы стали длиннее, что все наши волосы теперь были длиннее. Прошло почти два месяца с тех пор, как мы побрили головы для моей девочки.
— Ненавижу это говорить, особенно прямо сейчас, но нам здесь ни хрена не нужно. Копы были гребаными мудаками из-за того, что не делились своей информацией, и единственное, что мы знаем, это то, что Эйс Манфорд возглавляет Ночных охотников, и у этого человека чертовски
— Конечно, у нас есть гребаная крыса, — прорычал я. — Мне нужно знать, кто это, черт возьми, такой, чтобы я мог выпотрошить ублюдка бензопилой.
Блэкджек рассмеялся.
— Почему ты так уверен, что там крыса? Они могли следить за Лу или Харли, зная, что они — твое слабое место, а затем просто нанести удар, когда представился шанс.
Бак стукнул его по спине мясистым кулаком.
— Не будь придурком, Би Джей.
Би Джей провел рукой по своей бледной голове с гудением и посмотрел на меня.
— Она твоя слабость, босс. Просто говорю, что тебе следует быть осторожным с теми, кто это знает. Жаль, что с ней что-то случилось из-за тебя.
Я сделал шаг вперед, ярость, которая лежала в моем сердце, вспыхнула от одной гребаной маленькой спички. Проблема была в том, что я был чертовски зол на самого себя.
— Ты хочешь сказать это снова, брат?
Он нервно рассмеялся.
— Нет, послушай, я просто имел в виду, что она хорошая девочка. Может быть, может быть, это признак того, что такая жизнь не для нее.
Его слова выебали меня досуха. Это были те же самые слова, которые крутились у меня в голове последние четыре дня после пожара.
Она была слишком хороша для этой жизни.
Слишком хороша для убийства, гнева и жадности, слишком хороша для всех пороков, которыми я жил и дышал.
Моя девочка была ангелом, и я отвел ее на темную сторону, как будто у нее была надежда в аду процветать там.
Я сделал это, потому что я был гребаным эгоистичным ублюдком, и как только мужчина попробовал сладкую амброзию, которую дал мне Лу, пути назад уже не было.
Поэтому я не молил Бога, чтобы я оставил ее для лучшей жизни, если — нет, когда — она выкарабкается.
Я знал себя и знал, что не способен на такой уровень самопожертвования.
Но я действительно молился.
Я ходил каждый чертов день в церковь Первого Света и сидел на той же передней скамье, на которой Лу проводила почти каждое воскресное утро своей жизни, пока она не нашла меня снова, и я, блять, молился Богу за ее жизнь. Пастор гребаный Лафайетт увидел меня в первый день и каждый раз сидел со мной, ничего не говоря, просто одалживая мне свою доброту, чтобы я мог использовать ее для усиления своей собственной и сделать так, чтобы мои молитвы сияли ярче.
Если бы Бог вернул ее мне, я бы никогда ее не отпустил. Не к насилию, гневу или жадности. Не
Я буду охранять ее, я обещал Всемогущему, и я сделаю это, держа ее рядом со мной и охраняя ее до моего последнего гребаного вздоха.
Тем не менее, мне не нужно было, блять, чтобы Би Джей напоминал мне о темных голосах в моей голове, говорящих, что я ей не гожусь, и где, черт возьми, он сам начал думать об этом дерьме?
— У тебя ко мне проблемы, Блэкджек? — спросил я.
Что-то темное мелькнуло в его глазах, а затем убежало, как добыча.
— Извини, брат, тебе не нужно мое дерьмо.
— Чертовски верно, он этого не делает. — Бак снова ударил его, на этот раз сильно в плечо. — Закрой свой рот, пока я не скажу тебе, блять, открыть его снова.
— Президент, здесь есть кое-кто, кого тебе нужно увидеть, — сказал Аксмэн, поднимаясь по ступенькам.
— Кто?
— Лисандер Гаррисон.
Я сразу же помчался вниз по ступенькам к главным воротам. Этот ублюдок стоял там и разговаривал со злобно выглядещем Новом.
— Какого хрена ты здесь делаешь? Лучше бы, блять, объяснил, почему ты был с теми ублюдками, которые убили моего брата и отправили мою девушку в больницу, — прорычал я, поднимая ублюдка ростом шесть футов два дюйма за шею и плечо и запихивая его в сетчатый забор.
Он моргнул, глядя на меня, спокойный, насколько это было возможно, черт возьми.
— Так и есть.
— Тогда начинай говорить.
— После того, как вы отпустили меня и сказали, чтобы я потерялся навсегда, офицер Дэннер подобрал меня, когда я убегал из города. Сказал мне, что ему нужна моя помощь, чтобы покончить с Ночными охотниками навсегда.
Бак фыркнул позади меня.
— Как будто копы могли сорвать подобную операцию. Гребаные свиньи.
Блэкджек рассмеялся своим нервным, отрывистым смехом.
Я повернулся, чтобы посмотреть на него, и обнаружил, что он вспотел, переводя взгляд с Лисандера на меня и обратно, как будто мы играли в теннис.
Он был под кайфом, как гребаный воздушный змей, и что-то насчет того, чтобы старший брат был вовлечен в клубный бизнес, всегда казалось плохой гребаной идеей.
— Поставьте его в холодный гребаный душ, пока он не упал и не умер, — приказал я Присту, который немедленно начал действовать, его лицо исказилось от отвращения, когда он оттащил твикер прочь.
— Ты собираешься сказать мне, где прячутся эти гребаные ночные охотники? — спросил я, поворачиваясь обратно к Лисандеру.
— Нет, — сказал он. — Но в основном потому, что у них здесь нет оперативной базы. Сейчас у них есть клуб в Ванкувере, но они не переедут, пока не выгонят тебя оттуда. Как я уже сказал, я работаю с Дэннером, и даже копы не могут установить их местонахождение.
— Какого хрена тебе помогать Дэннеру? Ты думаешь, я врал, когда говорил тебе, что закопаю тебя в землю, если ты еще раз покажешься на входе?