Добро пожаловать в город ! (сборник рассказов)

Шоу Ирвин

Ее хрипловатый голос, в котором чувствовалось столько давней затаенной обиды и неизбывной печали, все затихал и наконец совсем пропал, растворился в воздухе, где-то под потолком. Она села, обняла Эндерса, ее разрывающаяся от острой боли голова колотилась о его плечо, она цеплялась за его сильные руки, и они раскачивались взад и вперед, как евреи во время молитвы, на эмалированной кровати, которая тоже стонала и поскрипывала.

– - Обними меня крепче!
– - сквозь рыдания просила она.-- Крепче! Нет у меня никаких апартаментов на Семьдесят пятой улице в Истсайде. И никаких баулов в отеле "Чалмерс"! Обними меня крепче!
– - Руки ее все глубже впивались

в его тело, а слезы, тушь и губная помада пачкали его пиджак.-- И Шуберты не дают мне никакой работы! Почему же я лгу?.. Постоянно лгу...-- И, вскинув голову, страстно, свирепо поцеловала его в горло.

Он весь задрожал от этого мягкого, яростного прикосновения, от влажности ее губ и возбуждающего ручейка горячих, трагических слез под подбородком, и в это мгновение понял, что сейчас эта женщина, Берта Зелинка, ему отдастся, станет его женщиной. Вот и его, одинокого человека, находящегося за тысячи миль от родного города, в эту дождливую ночь громадный город вовлекал в свою дикую, карусельную жизнь, отыскал в ней место и для него. Когда он целовал ее, эту женщину, так похожую на Грету Гарбо (имя ее на целое столетие окажется связанным с грезами об истинной страсти, высокой трагедии и непревзойденной красоте), встреченную в холле отеля, где крыс куда больше, чем постояльцев; неподалеку от "Коламбус серкл", среди проституток, мечтающих о смерти или о встрече с представительным поляком в оранжевом пиджаке, остановившимся здесь всего на одну ночь; отеля, где и юный возраст и грех по доступным ценам,-- когда он целовал ее, ему вдруг показалось, что здесь так уютно, кто-то о нем заботится, кому-то он небезразличен... Город подарил ему эту невероятную красотку -- гибкую, как кошка, отчаянную врунью, любительницу виски; с великолепными ногами, которыми можно гордиться, и большими черными глазами, рождающими шторм в штиле сердца; за плечами давнишние, весьма сомнительные победы, и сейчас она горько рыдает за тонкой, покоробившейся, в трещинах дверью из-за того, что однажды, в тридцать шестом году, какой-то лысый толстяк из профсоюза станкостроителей воткнул ей в пупок оливку.

Эндерс обхватил ладонями прелестную голову Берты Зелинка и напряженно вглядывался в ее скуластое, пьяное, прекрасное лицо, обильно смоченное пролитыми слезами. Она томно и печально глядела на него из-под полуприкрытых, классической формы век, рот полуоткрылся от охватившей ее страсти, и это обещало дивное наслаждение; плохие, испорченные зубы виднелись за полными, длинными, прекрасными губами, способными разбить не одно сердце. Он целовал ее, чувствуя глубоко внутри себя, что вот так, по-своему, в эту дождливую ночь город протянул ему, приветствуя, руку и позвал своим, свойственным только ему, ироничным, развязным голосом: "Добро пожаловать, гражданин!"

Мысленно выражая городу свою благодарность за это, он, возбужденный до предела, с трясущимися руками, опустился перед ней на колени и неуверенными движениями стащил разбитые, ношенные, может, уже целый год, разбухшие от уличного дождя туфли с ее красивых, длинных, стройных ног.

"СОЗНАНИЕ, НЕ ОТЯГОЩЕННОЕ

ПРЕСТУПЛЕНИЕМ..."

– - За здоровье Чемберлена!
– -громко произнесла одна из дам в баре, высоко поднимая стаканчик.

В эту минуту Маргарэт Клей с отцом вошли в небольшой, приятный на вид зал, освещенный зажженными свечами, где в солидном, отделанном дубовыми панелями камине весело потрескивал огонь, отбрасывая красноватый свет на поблескивающую посуду и кухонные приборы на столах.

– - Он спас мне моего сына!
– - торжественно, так, чтобы ее

все слышали, продолжала эта дама, лет около пятидесяти, с явными следами былой красоты.-За здоровье моего друга Невилла Чемберлена!

Еще две дамы и трое мужчин не торопясь пили у стойки бара. Маргарэт с отцом сели за столик.

– - Уж эта Дороти Томпсон!
– - воскликнула подружка Невилла Чемберлена.-От нее можно сойти с ума! Видели, что она о нем написала? Эх, будь она сейчас рядом...-- Угрожающе помахала кулаком, и морщинки на ее лице сделались резче и глубже.-- Ни за что больше не буду ее читать -- ни разу! С меня хватит! Знаете, кто она? Красная! Взбесившаяся революционерка! Вот кто она такая.

– - Как здесь мило!
– - Отец Маргарэт с довольным видом оглядывался вокруг.-- Какая приятная атмосфера. Ты часто здесь бываешь?

– - Да, мальчишки иногда приглашают меня сюда,-- ответила Маргарэт.-Всего десять миль от нашей школы, и им нравится, что тут всегда горят свечи и пылает огонь в камине; хотя, конечно, дороговато -- за обед надо выложить целых три бакса. Но ребята уверены, что такая обстановка -- горящие свечи, пылающий огонь, особенно огонь,-- главный козырь, чтобы подавить сопротивление любой девушки. Стоит, по их мнению, провести здесь пару часиков -- и дело в шляпе: он может зайти к тебе, и все дела, ты -- его!

– - Маргарэт!
– - строго прервал ее мистер Клей, как и подобает в таких ситуациях отцу.-- Что за лексика!

Маргарэт засмеялась и, наклонившись к отцу, ласково потрепала его за руку.

– - Что с тобой, папочка? Это долгие годы, проведенные в клубе Сторка, сделали тебя столь чувствительным?

– - Ты еще недостаточно взрослая, чтобы говорить со мной подобным образом!
– - назидательно произнес мистер Клей. Ему не понравилось, во-первых, что дочь назвала его "папочкой", а во-вторых, намек на частые посещения клуба Сторка.-- Двадцатилетняя девушка должна...

К их столику подошел владелец бара -- элегантно одетый, розовощекий, похожий на мальчишку сорокалетний мужчина. Улыбаясь, он покинул свою стойку, где в часы обеда лично отпускал крепкие напитки, стараясь вовсю.

– - Хэлло, мистер Трент!
– - поздоровалась Маргарэт.-- Это мой отец. Ему нравится здесь.

– - Благодарю вас!
– - чуть поклонился, застенчиво улыбаясь, как маленький мальчик, Трент.-- Очень приятно слышать такой отзыв.

– - У вас здесь царит весьма приятная атмосфера...-- признал мистер Клей.

– - У мистера Трента есть свой особый фирменный напиток,-- сообщила Маргарэт.-- Готовится из рома.

– - Ром, сок лайма, сахар, немного вина "Куантро" -- на дне стакана...-Трент увлеченно размахивал руками.

– - Получается такая пенящаяся смесь,-- подхватила Маргарэт,-- очень приятная на вкус.

– - Теперь я готовлю этот напиток с черным ямайским ромом,-- объяснял свое изобретение Трент,-- ром Майерса более тягуч и весьма подходит для осени. Пользуюсь электромиксером. Получается нечто... в общем, стоит попробовать.

– - Два этих напитка с ромом в таком случае!
– - заказал мистер Клей, явно сожалея, что не осмеливается при дочери выпить мартини.

Шестеро за столиком затянули песню.

– - "Ста-арая серая кобы-ылка..." -- громко распевали они; вполне сознательно веселились, старались быть развязными и оживленными, пели с юмором, с оттенком бурлеска -- пусть никто не заподозрит их, что они все мужланы из деревни.

– - "Ста-арая серая кобы-ылка,-- пели они,-- она, увы, уже не та, что бывала когда-то, она уже не та, что бывала когда-то..."