Добрый 2
Шрифт:
— Да так, — попытался отмахнуться я, — меню свадебного банкета не подошло.
— Чего? — не понял вождь.
— Привыкаю к жизни духа, — решил не портить Великому настроение я. — С непривычки-то тяжеловато.
— Чем помочь?
— Спасибо, эту ношу я должен пронести сам.
— Ну, я пойду? И ты не задерживайся. Как ношу донесёшь — сразу ко мне. Представляешь, я и Ариэль выбрали тебя другом на свадьбу сразу с двух сторон. Такого ещё никогда не было.
— Значит, и подружкой тоже, — пробурчал
— Ну, ты это, недолго свою ношу неси, — так ничего и не понял из услышанного Великий. — Ты же про свадебные обычаи гургутов ничего не знаешь, подготовиться надо.
— Да-да, я мигом.
И Великий вождь унёсся, перескакивая с кочки на кочку, как молодой горный козлёнок в период своего первого брачного гона. Вот действительно, другого сравнения в моём душевном состоянии не приходило. Хорошо, хоть Ариэль на скакала рядом, а то, чувствую, увиденное шокировало бы даже меня.
А ведь я ему завидую. Нет-нет, нет ни в коем случае ни чёрной завистью. Белой. Причём настолько белой, что белизной моей зависти можно подкрашивать первый снег на вершинах самых высоких гор, доводя его до идеала.
И любви его завидую, которую он пронёс сквозь все эти долгие годы. Он ведь знал, что выхода нет, и что Ариэль навсегда останется духом, и они некогда не смогут быть вместе. А всё равно любил только её. И ни на секунду не предал эту любовь.
Каково это — жить вечность с безнадёжной любовью? Причём любовью взаимной, сильной и страстной. И понимать, что ничего в этом мире, даже самое расчудесное чудо, не способно тебе помочь в достижение этой любви.
— И чего ты расселся?
— Кайя?
— Кайя, Кайя. Давай, собирай жопу в горсть.
— Что, опять на что-то поспорили?
— Нет, — вступил в разговор Авель. — Мы пришли тебе помочь. Ариэль попросила.
— И правильно сделала, — перебила мужа Кайя. — Он же так всю свадьбу завалит своей меланхолией. Страдает он тут. Радоваться должен.
— Перестань, можно подумать, ты радовалась.
— Нет, поначалу я хотела убить тебя ещё сотню раз за то, что ты со мной сотворил. Но духа, увы, убить нельзя. А так хотелось.
— Вот и к нему не приставай. Дай время.
— Нет времени. Пусть по ходу принимает свою новую жизнь.
— А спорим, что есть? Спорим, что мы всё успеем и ничего не завалим?
— Спорим! На что?
— Вас Ариэль послала, чтобы вы в очередной раз поспорили? — влез я между спорщиков.
— Нет! — рявкнули оба. — Она послала нас рассказать тебе про обычаи гургутов и про то, что ты должен делать на свадьбе как друг.
— И?
— Подожди, мы ещё не поспорили. Куда ты всё время торопишься?
— Так, понятно, проще у Великого спросить.
— Никаких Великих, — отрезала Кайя. — Мужчины, вы такие мужчины. Вечно несутся сломя голову, наворотят не пойми
— И это говорит женщина, понёсшаяся на мужа с ножом, — не выдержал Авель.
— Не понёсшаяся, а вогнавшая в тебя нож хладнокровно, обдуманно и с точным расчётом. А вот то, что ты прижал меня к себе, подтверждает всё сказанное мною про мужчин.
— Спорим, что вы не поспорите, ничего мне не расскажете и мы никуда не успеем? — не выдержал я.
— Спорим! — дружно согласились супруги.
— А на что спорим?
— Авель, давай быстро придумай, на что мы с ним поспорим.
— Нет, Кайя, ты как хладнокровная, расчётливая и… как ты там ещё себя обзывала?
— Думающая, — подсказал я.
— Вот, думающая женщина, — продолжил Авель, — должна быстро применить все эти качества и придумать сама.
— Обзывала?! — Казалось, Кайя услышала только одно.
— Не цепляйся к словам, обзывала, называла — какая сейчас разница?
— Так что там со свадьбой? — решил напомнить я о своём существовании.
— Иди ты со своей свадьбой знаешь куда? Ты слышал, как он меня назвал?
— Спорим, что не подерётесь?
— Спорим, — мгновенно согласилась Кайя. — А на что?
А ведь действительно — на что? На что может поспорить дух, ограниченный в своём существовании? У него и потребностей-то нет. Пить, есть не надо. Материальные блага неинтересны. Есть одно, что, оказывается, не воспрещается духам. Но… да в конце концов, не на постель же мне с Кайей спорить. Во-первых, при живом, звучит, конечно, так себе, муже. А во-вторых, я её даже не видел. Вдруг она и не человек вовсе, а гургутка. Хотя, если такая гургутка, как Ариэль, то, в принципе, согласен.
— А на что вы обычно спорите? — задал я вопрос, чтобы уйти от крамольных мыслей.
— Ну-у-у, — замялась Кайя. — На разное. А ты придумай своё.
— На самом деле мы давно уже ни на что не спорим, — вздохнул Авель. — Духам просто не на что спорить.
— Как ни странно, к этой мысли я пришёл секунду назад.
— Вот! Ты — секунду. А мы, дорогой, не помнишь, когда пришли к этой мысли?
— Сразу после того, как ты прекратила на меня злиться за свою смерть.
— А как же тогда все эти споры? — не понял я.
— Они просто так, ни о чём.
— Ну, я не знаю, спорили бы на щелбаны, на волшебные пендели.
— Духи не ощущают физического воздействия, если они этого не хотят, — вздохнула Кайя. — Если бы это было не так, то кое-кто бы так у меня огрёб!
— Ну, хорошо, а прокукарекать под столом, например, три раза?
— Всякие издевательские желания мы уже по тысяче раз друг к другу применили, — поддержал жену Авель своим вздохом.
— Да это и изначально было неинтересно, — поддакнула Кайя.