Добрый 2
Шрифт:
И всё. Они просто развернулись и молча пошли.
А я остался. И тоже молча.
И так же молча росло во мне понимание, что совсем скоро я стану женатым человеком. И это понимание пришло вот как-то явственно, со всей неотвратимостью и почему-то этого не хотелось. Хотя совсем недавно я ещё носился с дурацким многожёнством и был готов к этому. А сейчас не хотелось, до зубовного скрежета не хотелось. Я — женатый человек. Да я никогда им не был. Я не жил даже гражданским браком. У меня никогда не было долгих отношений с противоположным полом. Так, лёгкий флирт, случайные встречи. И это
— Хватит страдать, — появившаяся голова Ариэль выражала само недовольство. — Лучше бы выбор делал. Или ещё не понял, что это на всю жизнь?
— И ты туда же? А я думал, что в этом мире у меня всё-таки есть друзья. Хотя, если даже Великий предал, то чего от тебя ожидать.
— Да смирись ты уже, — не стала реагировать на хамство русалка. — Хватит цепляться за своё гиблое прошлое. Начни жизнь счастливого человека.
— Женатого человека, — поправил я Ариэль. — Как у тебя слово «женатый» превращается в слово «счастливый»?
— Но ведь тебе же нравятся принцессы? И от Болотной ведьмы ты прямо весь на слюну изошёл.
— Это другое, как говорят в моём мире. Не надо путать это с семейной жизнью. У нас это теперь даже не повод для знакомства.
— Вот поэтому вы такие идиоты и есть. Ему счастье само в руки идёт, а он… — Русалка махнула рукой от досады и замолчала.
— Слушай, если у тебя тысячелетняя мечта выйти замуж за Великого, то это не значит, что все вокруг только об этом и мечтают. Ну, не в смысле выйти за Великого, — тут же поправился я, видя, как приподнимается бровь русалки, — вообще вступить в это поганое слово «брак».
— Потом ещё спасибо скажешь, — отчеканила Ариэль и, не прощаясь, исчезла в воде.
— Вот и поговорили. Спасибо! — крикнул я расходящимся кругам на воде.
«Пожалуйста» не прилетело даже мысленно.
Всё, Сергей Анатольевич, отбегался. Стихнут крики «горько!», и начнутся пелёнки, распашонки… а интересно, у них «горько!» кричат?
Вот о чём я думаю? Впрочем, а о чём мне думать? Выхода всё равно нет. Ещё совсем чуть-чуть, и… а фамилия у них берётся мужа или жены? Матриархат всё-таки. Да и есть ли у них вообще фамилии?
А ведь я смирился. Надо признаться хотя бы самому себе, что я смирился.
Нет, я не готов стать женатым человеком, но я им стану. Это примерно как с моим алкоголизмом: да, я не готов стать трезвенником, но вопреки моему желанию я им стал. И стал, подчиняясь желанию кого-то. Только в данном случае я знаю желанию кого, а вот найти бы того, кто меня закодировал. И начистить бы эту благочестивую морду, несущую трезвость в массы. Или это только мне так повезло, а остальные массы миновали столь радикального шага? Вот, например, Великий вождь.
И опять я отвлекаюсь. Лишь бы на что, хоть бы куда, а только не думать о предстоящем. Вот выберу Мару, всем на зло. Посмотрим, как будете кусать свои локти. Особенно Зара.
Про то, какие локти буду кусать я, живя семейной жизнью с пушистым комком, думать не хотелось. И ведь в наш мир не смотаешься.
Всё, решено. Мара. Завтра будет Мара.
Глава 24
Какое всё-таки прекрасное утро выдалось на следующий день. В такие дни хочется жить, напиться, влюбиться, но только не жениться. И почему я раньше не ценил эти прекрасные утра? Теперь они уже не будут такими хорошими. Они станут серыми и обыденными. Иногда мерзкими и тягомотными. Порой взрывными и скандальными. Но только не прекрасными. Интересно, а две королевы знают, что именно сегодня своими собственными руками, точнее парой рук и парой лап, они лишают все утра единственной радости, которую они могут подарить, — быть прекрасными?
Вот с таким настроением я встречал начало следующего дня.
Королевы ещё меня не посетили.
Принцесс и ведьмы в стане объединённых гело-варских войск не наблюдалось, как, впрочем, и вождя.
Меня накормили и оставили в одиночестве.
И дабы не быть сожранным личными, далеко не благостными мыслями, я решил пойти искупаться.
Вода, как известно, лучший вымыватель негатива. А вдруг, нырнув пару раз, я заглочу вместе с водой бациллу семьянизма. И явлюсь этому миру весь такой примерный муж, заботливый отец, короче, просто красавчик. Мечта всех жён во всех мирах, временных отклонениях и пространственных загогулинах. Или временных загогулинах и пространственных отклонениях? Или в чём там ещё измеряются вселенские аномалии? В физике я не силён. В фантастической физике тем более. Но в том, что вот этот мир — вывернутая наизнанку через «Ж» аномалия, это к бабке не ходи. В нормальных мирах насильно не женят.
Хотя кого я обманываю? Женят. Или наш мир тоже вывернутая через «Ж» аномалия?
С этими мыслями я плюхнулся в воду неуклюжим бегемотиком, красиво — изящной рыбкой — так и не научился за всю жизнь, и в два гребка ушёл на глубину.
— Ну, хочешь, я тебя отсюда унесу?
Голос Ариэль был настолько неожиданный, что я даже вздрогнул. Был бы не ихтиандр — утонул бы нахрен.
— Я всю ночь думала. Наверное, это неправильно — жениться без любви, — продолжила всё ещё не видимая мною русалка. — И никто не вправе заставлять делать это, даже из очень правильных побуждений.
— Да ты не только всю ночь думала, ты ещё и свой словарный запас подтягивала. Откуда такой шикарный лексикон?
— Давно живу, — отмахнулась проявившаяся русалка. — Ну что, готов исчезнуть, скрываемы й водной гладью?
Протянутая Ариэль рука призывно звала меня к свободе. Я же во все глаза всмотрелся в лицо русалки, пытаясь найти там отголоски подвоха. Ведь не может же всё это быть правдой.
А она действительно не спала всю ночь. И мучилась. Никогда не думал, что на лице духа может отобразиться мучительная бессонница. Причём столь явно.