Добрый 2
Шрифт:
— Ну, нет времени, — вернула меня в реальность русалка.
— А смысл? Что я буду делать в этом мире один? Даже твой ненаглядный Великий вождь за них.
— Но ведь нельзя без любви.
— Солнце, дай я тебя поцелую?
— За что? — не поняла Ариэль.
— За то, что ты настоящая. Тысячу двести лет, или сколько там тебе на самом деле, а всё ещё настоящая.
Чмокнув в нос охреневшую русалку, я оттолкнулся ото дна и выбрался на берег. Я был готов. Вода не подвела.
— И кто сказал, что он утопился? — Несущуюся
— Я сам видел, как он упал в воду и не всплыл, — оправдывался кто-то из толпы, я так и не понял кто.
Сейчас точно будут пинать. Зара такого не упустит.
— Наплавался? — Вопрос королевы варов прямо-таки сочился елейным ядом.
— Освежился, — спокойно ответил я. — Стихи в детстве учила? «Надо, надо умываться по утрам и вечерам…» У вас Корней Чуковский жил? Ну, в местной реинкарнации?
— Издеваешься? — уточнила Зара, перекинув веером коготки.
— Фи, королева, — шепнул я на ушко Заре, приблизившись до почти интимного расстояния. — Нельзя так явно показывать подданным пренебрежение к гигиене. Возьмут пример, начнут пованивать.
Удар в ухо свалил меня с ног. Всё-таки растяжка у королевы варов была первоклассная, несмотря на возраст.
— Стоять! — припозднившаяся Лоя перехватила Зару и пресекла дальнейшую экзекуцию.
— Какое стоять? — трепыхающаяся в объятиях королевы гелов королева варов и не думала успокаиваться. — Ты знаешь, кем он меня обозвал?
— Кем?
Из шёпота Зары на ухо Лои я смог вычленить только одно слово — «вонючка».
— Э-э-э, неправда, — попытался оправдаться я. — Я только процитировал детский стишок из своего мира.
— Заткнись, — прошипела Лоя прямо мне в лицо.
Дальше она жестом отправила всех своих подданных, прибежавших на берег, а Зара поступила точно так же со своими.
— После свадьбы я сама тебя так отделаю, — продолжила королева гелов, когда все лишние удалились, — что Зарины оплеухи тебе покажутся нежными поглаживаниями.
— Да за что? — не понял я.
— За длинный язык. И запомни: нет никакого твоего мира. И вообще никакого другого мира нет, кроме этого. Понял?
— Так чего же ты сразу не сказала, что у вас тут тайны мадридского двора?
— Какого двора?
— Мадридского. Ну, в смысле, что чернь не должна знать о ваших шастаньях в другие миры.
— А самому догадаться никак?
— Ну, знаете, в каждой избушке свои тараканы. Всех не угадаешь.
— Ладно. Считай, выжил. Но больше ни слова. А вот вонючку Зара тебе не простит.
— Да я…
— Конечно ты не думал, — перебила меня Лоя. — У тебя вообще язык работает отдельно от головы. За это последняя и страдает. Как ухо? Не болит? Слышимость в нём не пропала?
— Да идите вы, — внезапно нахлынувшая усталость сделала меня безразличным ко всему.
— А ну-ка не раскисать. Пойдём я тебе отварчику налью. А то завалишь нам всё дело. Перед свидетелями
— Перед какими свидетелями?
— Ну, во-первых, перед Высшим ведьмовским собранием, — начала перечислять Лоя.
— Этого достаточно, — остановил я королеву. — А без полоумных старушек никак?
— Да он продолжает издеваться! — наконец вставила свои двадцать копеек Зара. — Ты что, наших дочерей последними служанками считаешь?
— Остынь уже! — шикнул я на Зару. — Просто хотелось как-то по-простому, по-семейному, тесным кругом. Претендентки, родители, ну и я.
— Претендентка здесь ты. И твоё предложение — просто дань традиции. Выбирать будут тебя, — подчёркивая каждое слово, произнесла Лоя.
— Только предлагать буду я.
— И попробуй плохо предложить, — в унисон Лои добавила Зара.
— Гастролирующий дурдом. Идиоток пачками, от буйных до…
Закончить столь светлую мысль я не смог. Зара, всё та же старушка Зара, обладала не только шикарной растяжкой, но и отменной прыгучестью. Неуловимый толчок правой, и вот последнее, что я вижу, — пятка левой летит мне прямо в лоб. Доля секунды. Не то что увернуться, даже не среагировать. И местная планета привычно принимает мою тушку на свою, далеко не мягкую поверхность.
— Зара, я тебя в следующий раз дома оставлю!
— Лоя, я терпела как могла!
— Плохо могла. Что теперь нам с ним делать?
— А давай тут зароем и скажем, что утонул?
— А я смотрю, что он не так уж и не прав.
— В смысле?
— В смысле не идиотничай. Какое зароем? Давай тащи его скрытно в шатёр, будем в чувство приводить. Два часа осталось. Скоро ведьмы слетятся. Шишка эта ещё на лбу. Не могла в более незаметное место ударить?
— Тащи, тащи. Он тяжёлый. Помогай. Твой же зять.
— А с чего это мой?
— Ты хочешь сказать, что он Мару выберет? Не смеши меня.
— Болотная ещё есть.
— Нет, Лоя, он выберет твою Хлою. Он с ней полжизни прожил. У них души сплелись. А Болотная так, красотка — не более.
— Вот, Зара, умная же тётка, куда всё девается, когда пятки в ход идут?
— Ага, значит, согласна со мной, что он твою дочь выберет?
— После твоего удара я ни с чем не согласна. У него и так мозг спиралью закручен от прежних пьянок, а теперь ты его ещё подкрутила.
— Я его выпрямила.
— Вот-вот, и он теперь с этими прямыми извилинами твою дочь и выберет.
— Всё, не могу я его больше тащить. Давай прикопаем?
— Что, не хочется дочь за него отдавать?
— А тебе, можно подумать, хочется?
— А я не о себе думаю, а о королевстве своём. О гелах своих. И тебе о варах своих подумать стоит. Если наши дочери взбрыкнут и от трона откажутся, война за этот самый трон начнётся.
— О гелах она думает, не смеши меня. Как только твоя Хлоя в отказ пойдёт, эти самые твои гелы тебя же на твоём троне и повесят.