Дочь адмирала
Шрифт:
— Послушай-ка, — сказал он и запел низким голосом:
Я твой янки-капитан, Ты российская звезда Буду век любить тебя И расставшись навсегда.
Он подождал, как она отреагирует. Он был уверен, что она расхохочется.
— Ну как?
Ее лицо погрустнело.
— Это ты сам сочинил, Джексон?
Джек кивнул:
— Я же говорил тебе, что не очень силен по части поэзии.
— Очень славно, — сказала она и отвернулась, пытаясь скрыть бежавшие по щекам слезы.
Джек подошел к ней:
— В чем дело? Я-то
Зоя покачала головой:
— Прости меня, может, я не понимаю.
Он сел рядом. У него на лице еще оставались следы мыльной пены.
— Не понимаешь чего?
— Последних слов. Выходит, ты уезжаешь?
Джек обнял ее.
— Ты же знаешь, я никогда не уеду без тебя, Зоечка.
— Но ты сказал: «Расставшись навсегда».
Джек вытер с ее щек слезы и приподнял подбородок, чтобы заставить ее посмотреть ему в глаза.
— Мне нужна была рифма к слову «звезда», только и всего. Я хотел сказать, что всегда буду любить тебя.
— Придумай другую рифму, Джексон.
Он подумал немного:
— Хорошо, тебе нравится эта больше? «Буду век любить тебя, но с сигарой — никогда».
Она улыбнулась:
— Гораздо больше.
Джек поцеловал ее.
— Глупышка.
Он вернулся в ванную смыть с лица мыльную пену. Умывшись, он снова запел тот же вальс, но уже по-новому.
— Отныне это наша песня, Зоя. Разве не трогательная?
— Мне нравится, — ответила она.
Когда он сел за стол, собираясь пить кофе, Зоя сказала:
— Джексон, скажи мне правду. Что с нами будет?
— Ты о чем?
— Ведь когда кончится война, ты уедешь.
Мгновение поколебавшись, он ответил:
— Начнем с того, что она еще не кончилась.
— Но вот-вот кончится, — сказала Зоя.
Джек взял ее руку, лежавшую на столе:
— Да, с Германией. Но еще остается Япония. Моя страна находится в состоянии войны с Японией. Твоей стране тоже предстоит в нее вступить.
— А потом? Пожалуйста, ответь, Джексон.
Он покачал головой:
— Дорогая, пока не знаю.
Зоя кивнула, глаза ее снова наполнились слезами.
— Ты уедешь. И забудешь меня.
— Нет, я вовсе не то хотел сказать. Я просто хотел сказать, что еще не знаю, как все будет, потому что пока еще не думал об этом. Мы ведь с тобой тоже еще ни о чем не говорили.
— А ты хочешь говорить? Скажи мне правду, Джексон.
Он подошел к ней, заставил встать и обнял.
— Конечно, я буду говорить об этом. Я не хочу терять тебя, Зоя. Больше всего меня беспокоит не то, как нам быть вместе, эту проблему мы как-нибудь решим, а моя любовь к тебе. Я не очень уверен, что любовь — моя стихия. У меня за спиной два неудачных брака, и это путает меня. Я люблю тебя сильнее, чем какую-либо другую женщину в своей жизни, и я не хочу причинить тебе боль.
Зоя прижалась головой к его груди.
— Ты не можешь причинить мне боль. Только
Он поцеловал ее в макушку.
— Я не покину тебя.
Они простояли не шелохнувшись несколько минут. Потом он высвободился из ее рук.
— Разве только чтобы пойти на работу.
Она смотрела, как он надевает китель и пальто.
— Ты вернешься вечером?
— Да, но только после ужина. Придется появиться в посольстве и принять участие в какой-то формальной церемонии. Я приду между семью и девятью и буду в форме, поэтому мы никуда не пойдем, останемся дома.
Зоя проводила его до двери:
— Ужин приготовить?
Он поцеловал ее:
— Перехвачу что-нибудь там.
Вечером он вернулся, сияя довольной улыбкой.
— У меня для тебя сюрприз. Не только ты воруешь еду на приемах. — И, вытащив из кармана пальто завернутый в салфетку пакет, вывалил перед ней набор разных закусок.
Рассмеявшись, Зоя захлопала в ладоши. Потом попробовала один из крошечных сандвичей и скривилась:
— Что это?
Джек откусил кусочек.
— Наверно, это начиненная чем-то консервированная ветчина. Может, пикулями.
— А что это такое — пик... — Она не могла выговорить слово.
Он объяснил. Зоя поглядела на сандвич.
— И это вы едите у себя в Америке?
— Только на приемах. Да и то не на всех.
Зоя с явным неудовольствием доела сандвич.
— Ну что ж, придется привыкать.
Они заговорили о планах на будущее.
— Понимаешь, — сказал Джек, — когда падет Германия, мне, наверно, придется на какое-то время покинуть тебя. Остается война в Японии, и я надеюсь, что меня направят туда. Как-никак я все еще служу во флоте.
Зоя кивнула.
— И еще надо получить развод. С этим не будет никаких проблем. Мы еще раньше обсуждали этот вопрос с Хелен и пришли к полному согласию. Развод состоится сразу после моего возвращения домой, и тогда мы сможем пожениться.
У нее на глаза навернулись слезы.
— Что случилось? Что я не так сказал? — недоумевал Джек.
Зоя улыбнулась сквозь слезы.
— Ничего не случилось. Просто ты еще ни разу прежде не говорил о женитьбе.
Джек поцеловал ее.
— Вот видишь, Зоечка, я же говорил тебе, что любовь — не моя стихия. Конечно, я хочу жениться на тебе. Ты пойдешь за меня замуж?
Зоя коснулась его щеки.
— О да, Джексон.
Она пошла на кухню и вернулась с бутылкой вина, которую он принес в тот первый вечер, когда пришел к ней на обед. Бутылка была еще не совсем пуста. Они чокнулись и выпили. Вино оказалось уже с кислинкой. Выпили молча, но Зоя подумала это плохой знак.
— Джексон, — сказала она, — если ты поедешь в Японию, ты ведь можешь уже не вернуться в Москву.
— Тогда ты приедешь ко мне в Штаты.
Зоя улыбнулась про себя. Ну до чего ж он наивный, этот ее американец.