Дочь атамана
Шрифт:
— Надо найти одного человека, — ответила Лядова, целеустремленно двигаясь вперед. Непогода не могла остановить эту девицу.
— Какого человека?
— Полезного человека… Голубушка! — закричала она совсем не по-девичьи, а вовсе даже по-гусарски, завидев женскую фигуру на околице. — Подожди, милая!
Женщина — высокая, стройная, одетая слишком легко, с непокрытой головой, — смотрела на них спокойно и лишь чуть-чуть насмешливо.
Была она ни молода ни стара, ни красива ни безобразна и отличалась какой-то текучестью, ускользала
— Голубушка, — заговорила Лядова, едва приблизившись, — я ищу…
— Тот, кого ты ищешь, находится куда ближе, чем ты думаешь, барышня, — нараспев перебила ее женщина, а потом остро, пронзительно взглянула на Гранина, побледнела и едва не отступила назад. — Какая чернота тебя окружает, — произнесла она, охрипнув.
— Что? — Лядова нахмурилась, посмотрела недоуменно на Гранина, покачала головой. — Мне нужен Андрей Шишкин.
— Третий дом на втором порядке, — с явным облегчением произнесла женщина и поспешила прочь, не оглядываясь.
— Что это? — пробормотала Лядова.
— Обыкновенная деревенская ведьма, — объяснил Гранин, — увидела мое вдовство.
— А тот, кого я ищу?..
— Третий дом на втором порядке, — хмуро сказал он, подозревая, что речь идет вовсе не о неведомом Шишкине.
Лядова помолчала.
— Да перестаньте, — резко сказала она наконец, — вы же образованный человек. Какая еще ведьма? Это все от дремучести.
Гранин пожал плечами и пообещал себе найти потом ведьму, чтобы расспросить ее о природе того колдовства, которое над ним сотворили.
Ему все время казалось, что молодая личина в любой момент слезет с него, как старая шкура с лягушки.
Только вряд ли ведьма захочет с ним разговаривать, уж очень напугал ее цыганский след на Гранине — выступавший против самой природы человеческой.
И то верно: он и сам был наполнен страхом. Да только жить все равно как-то надо было.
Глава 08
Когда Саша была маленькой, ей никто не запрещал играть с деревенскими детьми, и она шла по знакомым улочкам с чувством нежного узнавания. С ней то и дело кто-то здоровался, и она останавливалась, чтобы переброситься несколькими словечками.
Но вот Андрея Шишкина, вышедшего встречать их на крыльцо, она не помнила. Выправка выдавала в нем старого вояку, дубленое лицо было загорелым дочерна и покрытым морщинами — таких состарившихся солдат здесь жило немало. Кто-то умудрился жениться, но многие доживали свой век в одиночку. Отец и дед навещали их несколько раз в год, накрывая стол и вспоминая былые времена. Сашу не брали на такие сходки — уж на что отец смотрел сквозь пальцы на все ее вольности, но даже он считал, что грубоватый солдатский юмор слишком солен для молодой девицы.
— Саша Александровна, — Шишкин скупо улыбнулся, — а выросла-то как! Я ведь помню тебя ростом мне по колено.
— У меня в няньках, — пояснила Саша Михаилу Алексеевичу, —
Управляющий, который после встречи с деревенской ведьмой стал еще печальнее обычного, промолчал.
— И что же ты вдруг вспомнила о старике? — прервал это молчание Шишкин.
— Лошадей хочу разводить, — ответила Саша, — лядовскую породу…
Он не дослушал ее. Развернулся и ушел в дом.
Саша недоуменно перевела взгляд на Михаила Алексеевича.
— Что это он? — спросила она. — Куда? Разве я обидела как-нибудь?
— Вы, Александра Александровна, — учтиво и отстраненно ответил он, — не можете никого обидеть.
— Пустое, — досадливо перебила она, — пустое вы сейчас говорите, ненужное. Как будто не человек, а лишь оболочка от него.
Михаил Алексеевич посмотрел на нее едва не с испугом, потом криво усмехнулся.
Но хотя бы в глазах его появилось что-то живое.
— Неужели и вы тоже ведьма? — спросил он уже обычным своим, мягким и теплым голосом. — Читаете меня как книгу.
— Нет-нет, — возразила Саша, обрадованная его возвращением, — книги я совсем не люблю. Разве что сказки немного…
И теперь настал ее черед для молчания. Воспоминание о хрипловатом старческом голосе окутало ее облаком, она будто вдохнула запах трав и снова ощутила ту необыкновенную радость, которую испытывала рядом с лекарем.
В эту минуту хлопнула дверь, и появился Шишкин с солдатским мешком за плечами.
— Ну пойдем, Саша Александровна, — сказал он решительно, — конюшни смотреть. Лядовская порода, стало быть?
И он зашагал в сторону усадьбы вперед их.
— Ступайте, — проговорил Михаил Алексеевич задумчиво, — а я поищу деревенского старосту. Поговорить мне с ним надо.
Саша ободряюще улыбнулась.
Она верила, что некоторая неопытность не помешает ему стать хорошим управляющим.
Саша быстро пожалела, что отпустила Михаила Алексеевича: Шишкин с необычайной деловитостью, будто всю жизнь этим занимался, оглядел деревянные конюшни, остался недоволен и принялся сыпать указаниями: денников требуется больше, манеж желательно теплый, шорную, фуражную и сараи — перестроить, коновала — выписать из города.
— Да я же за вами не успеваю, — наконец взмолилась Саша, — вы расскажите все Михаилу Алексеевичу, уж он обо всем позаботится.
— Знаю я эту породу, — недовольно обронил Шишкин, — Мелехов вон тоже заботливый. А земля — она хозяина требует!
Саша промолчала, закусив губу. Упрек попал в открытую рану: ведь именно из-за нее отец когда-то переехал в город, а теперь пообвыкся там, пристрастился к карточной игре и даже балами перестал брезговать.
Репутация у него была такая, что дамы всех рангов немедленно приходили в волнение, стоило вольному атаману где-нибудь появиться. Его упорное одиночество только подогревало их интерес, и до Саши долетали слухи, что дело доходило до ставок.