Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия

Аврутин Евгений Александрович

Такие вот глупые мысли лезли Джейн в голову, и сдержать их не удавалось. Она уже не смахивала слезы и только дрожала, саму себя долбя одним словом: «опоздала!» Она повторяла это слово уже вслух:

«Опоздала! Опоздала. Опоздала!»

– Позвольте мне с вами не согласиться, – услышала Джейн знакомый голос – говорили по-французски. Она обернулась и с трудом (настолько лицо было залито слезами) разглядела Катерину Михайловну.

– Вы не знаете! – в отчаянии крикнула ей Джейн.

– Вы правы, я многого не знаю, – кротко и тихо ответила Катерина Михайловна;

впрочем, от такой выверенной кротости собеседнику кричать дальше было стыдно. – Откуда мне знать, ведь вы мне ещё ничего не рассказали. После нашего знакомства на берегу мне было известно о вас лишь то, что вы благополучно поправляетесь в Рождествено. Но, – в голосе Катерины Михайловны появилась неожиданная крепость, – мне известно одно: если меня попросили помочь, я не опоздала, ни разу. В своей жизни я опоздала лишь однажды, но это моя, особая история.

– Как вы оказались здесь? – чуть растерянно спросила Джейн, хотя тут же вспомнила, что к обеду ждали гостей.

– Потому что вы плакали, – просто и естественно сказала Катерина Михайловна. – А у меня особое чувство на слезы, как сказали бы охотники – нюх. Я слышу слезы иногда даже за каменной стеной. И ещё, что для вас должно быть особенно любопытно, – Катерина Михайловна улыбнулась, – я слышу слезы только в тех случаях, когда могу помочь.

– Что вам известно обо мне? – спросила Джейн, почти не всхлипывая.

– Ничего, – кратко ответила собеседница. – Лев Иванович мне не рассказывал, а сплетни я не люблю.

– Я британская подданная. Мой отец находится под Севастополем, я сбежала из дома, потому что мои родственники хотят отнять наше имущество и послали к отцу наёмного убийцу. Я помогла Саше сбежать из английского плена, а он помог мне покинуть корабль. Мы добрались до Рождествено, задержались здесь, я не выдержала и убежала. Мне надо под Севастополь, но я не знаю, как туда добраться. Я уверена, что мы опоздали.

Рассказывать Джейн начала более-менее спокойно, а под конец разрыдалась, опять пустив ручьи по щекам. «Лучше, если засмеётся, а не скажет, что я вру», – подумала Джейн и от этой мысли зарыдала ещё громче.

– Спасибо, вы ответили на не заданный мною вопрос, – сказала Катерина Михайловна. – Я не могла понять, почему вы, в нашу первую встречу беседуя со мной на языке Жанны д’Арк, незадолго до этого просили о помощи на языке её врагов. Что же касается остального… Кстати, нам следует представиться. Мне известны строгие ритуалы ваших соотечественников, но нам следует их отвергнуть. Катерина Михайловна, вдова Степанова.

– Джейн Летфорд, дочь сэра Фрэнсиса Летфорда. – Джейн казалось, что если она произнесёт имя отца, то это как-то поможет ему.

– Так вот, Джейн, ваш рассказ интересен даже в столь кратком изложении и выглядит правдиво. Ведь я уже говорила вам – Лев Иванович, безусловно, джентльмен, и ночной побег переодетой девушки из его поместья мог быть обусловлен только серьёзнейшими причинами, вроде тех, о которых рассказали вы. Опаздывать плохо, но хуже, чем опаздывать, – вообще не трогаться с места. Со злодеями всегда можно

что-нибудь сделать, поверьте моему опыту. А ещё хочу поблагодарить вас.

– За что? – Джейн так удивилась, что слезы высохли.

– Вы помогли мне утвердиться в очень важном решении. Видите ли, Джейн, ещё с прошлой осени великая княгиня Елена Павловна предложила мне прибыть в Севастополь. Как я поняла из писем, приходящих из осаждённого города, основная помощь, которую ждут от меня, – не столько перевязывать раненых, сколько проследить, чтобы госпитальное начальство не воровало бинты.

На одну секунду в глазах Катерины Михайловны мелькнуло смущение: она задумалась, стоило ли упоминать такой печальный нюанс в беседе с иностранной подданной, пусть и зарёванной.

– Но сразу отправиться в путь я не могла – в губернии и в Москве у меня оставалось несколько важных дел. Почти все дела сделаны. Не скрою, одной из причин моего визита было желание поговорить с вами, ведь вы поправились. Вы уже однажды попросили меня принять участие в вашей судьбе, – Катерина Михайловна лукаво улыбнулась, – и я в ответе за каждого, кого вытащила из проруби. Сейчас же моей поездке в Севастополь ничто не мешает, а заодно появилась дополнительная причина.

Джейн с удивлением взглянула на неё и улыбнулась сама.

– Спасибо. Вы в прошлый раз говорили, что каждый житель этого графства, решивший совершить побег, должен проконсультироваться с вами. Вы считаете, настала пора?

– Да. Но сначала я должна обсудить побег с человеком, который обязан нам помочь.

– С кем?

– Со Львом Ивановичем. Умойтесь. Впрочем, не стыдитесь покрасневшего лица. Пусть дворня считает, что вы рыдали, узнав о смерти Государя – это достаточный повод, даже если ваше британское подданство известно здесь всем. Кстати, известно?

– Не знаю, – честно ответила Джейн.

– Хорошо, если нет. Но у меня есть основания считать, что задерживаться вам в этом доме нежелательно не только для вас, но и для его хозяина. Я не прощаюсь.

Джейн, по детской инерции, ещё пару раз всхлипнула и пошла умыться. По пути она встретила Сашу.

– Джейн, – удивлённо сказал он, взглянув на неё, – ты уже знаешь? Ты из-за этого расплакалась? Какое у тебя отзывчивое сердце! Наверное, если бы я был в Англии и узнал…

Саша не договорил, но Джейн, недоумение которой длилось не больше секунды, все поняла. Саша решил, что она оплакивает смерть царя Николая, и воздержался от предположения, как отреагировал бы он сам на смерть английской королевы.

«Сказать ему, что путешествие в царском возке отменяется, зато Катерина Михайловна поможет мне с побегом?» – подумала Джейн. Но решила не мучить Сашу – ему-то оставаться под домашним арестом.

А так как ответить было нужно, она спросила:

– Саша, а почему не плачешь ты?

Саша растерялся. Ответов было много, но все они были неубедительными даже для него самого. Поэтому он просто ответил:

– Разве в Англии мальчишки плачут?

– Стараются не плакать, – ответила Джейн. – Ты его видел?