Дочь княжеская. Книга 3

Чернышева Наталья Сергеевна

— Не пора ли заканчивать забаву? — спросил сТруви. — Не пора ли готовить уютный чулан в одном из подземелий Высокого замка?

— Башню, — усмехнулся князь. — Знатных девиц полагается держать в неприступных башнях.

— Не надо! — пискнула Хрийз, обмирая в ужасе от этакой перспективы.

— Почему это? — удивился сТруви. — Я понимаю, можно играть в студентку морской школы, сколько душа пожелает, но в мирное время!

— Я не играю! — возмутилась Хрийз, стискивая пальцы на кружке.

Тонкий фарфор лопнул с жалобным стоном. Потекло

по рукам горячее, мешаясь с кровью из порезов. Князь достал марлевое полотно из шкафчика, сел рядом, аккуратно промокнул порезы, и они затянулись, не оставив следа, кожа вновь стала целой и белой. Хрийз ткнулась Браниславу в плечо, но расплакаться не вышло, слез не было. Глаза жгло сухой болью, горло перехватывало и нечем было дышать, но слез не было.

— Рассказывай, дочь. Что натворила?

Ну-ка, держи, — в руках оказалась горячая кружка, нос со всхлипом сам втянул отменный запах свежего счейга, трав и магии. — Держи, держи. Пей. Станет легче.

Оледеневшие пальцы закололо болью. Хрийз даже не догадывалась, насколько замерзла, пока не отхлебнула горячего. Впечатление — будто вернулась в тепло, пробыв на ядреном морозе без перчаток и шапки не меньше часа.

— Ты же понимаешь, Бранис, что все это пора прекращать? — сердито высказал сТруви. — Морская школа и контракт с «Сияной» — это прекрасно, но игры закончились, идет война, за девочкой нужен надлежащий присмотр. Желательно, где- нибудь в чулане, под тройной защитой.

— В башне, — вздохнул князь. — Знатных девиц полагается держать в башнях…

— Не надо! — пискнула Хрийз в полном отчаянии.

Что ей делать в Высоком замке?! Одной. Там не будет ни учебы, ни Желана с Елью, да жизни там просто не будет; еще начнут этикету учить и этим… танцам бальным…

— Да? — спросил сТруви. — Почему бы это?

— Я… я… я… я больше не буду!

— Свежо предание, — хмыкнул старый неумерший. — Вот только верится с трудом.

Кружка внезапно лопнула, потекла по рукаву ароматная темно-розовая

обжигающая жидкость, смешиваясь с кровью из порезов. Князь бережно взял раненую руку, подул, и порез закрылся, как застежка-молния, раз — и не стало, белая кожа. Только боль еще жила, дергая нервы там, где мгновение назад торчал острый осколок.

— С-спасибо, — выдавила Хрийз, сердито всхлипывая.

От слез удержаться не получилось, и они текли противной солью по щекам.

— Девочке слишком много дано, — едко прокомментировал старый доктор. — Кроме мозгов. Вот здесь наблюдается прискорбный дефицит. А мама с папой вроде бы умные…

— Да? — невозмутимо спросил князь. — А я вот припоминаю одного мудрого, уважаемого мага, старейшего стихийника Третьего мира и, может быть, всей Империи. Которому понадобилось внезапно с Храмом Белодара в одиночку вопреки приказу и здравому смыслу…

— Это было давно! — хмуро отрезал сТруви.

— Еще скажи, что неправда, — посоветовал князь.

сТруви хмыкнул, но ничего не сказал. Все было понятно и так.

— Когда приходится приказывать

тем, кто старше, опытнее и мудрее тебя, это всегда проблема, — сказал Бранислав. — Слишком высок риск, что тебя не послушают. И погибнут.

— С младшими все ровно то же самое, — буркнул старый неумерший, не желая сдаваться. — С тем же результатом.

В кабинете повисло многозначительное молчание. Хрийз смотрела на них обоих, широко раскрыв глаза. Им, князю и доктору, явно было что припомнить друг другу! Девушка подумала, что неплохо бы расспросить потом, что это была за история такая с Белодаром и Храмом. Канч сТруви и безрассудный поступок плохо совмещались друг с другом. «Я хочу это знать!»

— Если бы я хотел запереть свою дочь в чулане… или в башне… я забрал бы ее сразу, — заговорил Бранислав. — Но я провел ее по грани до стихийной инициации именно за тем, чтобы она сама могла принимать решения! Научить же решать за себя и других извне невозможно. Ошибки неизбежны.

— Неизбежны, — кивнул сТруви. — Но цена тех ошибок иногда бывает непомерной.

— Звана умерла? — тихо спросила Хрийз, не поднимая головы. — Да?

— Да, — сурово отрезал старый неумерший.

— Но я ведь… я… не хотела…

— Верю, что вы хотели как лучше. Но получилось отчего-то, как всегда.

— Раскол души — это техника магов Опоры, — задумчиво выговорил князь. — Это — знание, прежде всего. От кого ты могла получить такое знание, Хрийзтема?

— Я не знала, — беспомощно выговорила девушка. — Я просто подумала, что вот так будет лучше… что это — правильное решение…

— Может быть, ты прочла какую-нибудь книгу?

Подтекстом прозвучало «доберусь я до библиотекаря, взвоет не по-детски!» И Хрийз поспешно сказала:

— Только книгу аль-мастера Ясеня!

— Покажешь?

— Покажу, — твердо сказала Хрийз.

— Вряд ли там будет нечто подобное, — скептически сказал сТруви. — Мы с тобой оба знали Ясеня, Бранис. Маг Жизни… не стал бы он…

— Сихар как-то говорила, — тихо сказала девушка, — что маги Жизни умели… умели вытягивать из души чужеродные… образования. Магические раны, убивающие тело… их нельзя закрыть, пока не вынешь воткнувшийся в душу смертельный шип. Как у Гральнча Нагурна тогда клык костомары в плече застрял, вроде того. Целители тоже так могут, и делают, но у мага Жизни получается лучше намного. Вот я здесь подумала, что… все наоборот, инверсия такая, потому что Звана — неумершая.

— Подумала она, — с неудовольствием выговорил доктор. — Думать — вредно!

— А почему ты решила спрятать отобранное в артефакт? — спросил князь. — Могла ведь развеять… по недомыслию.

— Не знаю, — беспомощно выговорила Хрийз. — Почему-то решила, что так будет лучше… Нить сделала, как мне аль-нданна Весна показывала. У меня не получалось раньше, а тут вдруг получилось, ну, и…

Князь прошелся по кабинету, сцепив руки за спиной. Думал. Потом обернулся от окна, сказал:

— А повторить можешь? На мне. Хочу посмотреть.