Дочь княжеская. Книга 3

Чернышева Наталья Сергеевна

— Ведешь себя как дурак, вот и не видно, что умный. Ты воевал. Как-то же вы уничтожали эти Опоры! Потом, когда уже разобрались, что они такое. Как-то же вы вызволяли оттуда истощенные души и разрушали Опоры! Их же было по всему Третьему миру несколько сотен, а осталась всего одна.

— Я всего год воевал, — с сожалением ответил Гральнч. — Но слышал, рассказывали… Опоры уничтожали маги Жизни. Без их помощи выцарапать плененные души невозможно было. Вот две стихии, Смерть и Жизнь, то есть, неумершие и вязальщики, а остальные подтягивались по мере возможности… Но я не участвовал, я…

— Попал в «саркофаг», — кивнула

Хрийз. — Да… Можешь найти того, кто помнит? Кто своими глазами видел. У доктора сТруви спрошу, но он наверняка не все расскажет.

— Вот мне делать больше нечего! — фыркнул Гральнч. — И так я здесь…

«За деточкой княжеской слежу», — мысленно продолжила Хрийз вовремя оборванную фразу. Кивнула:

— Хорошо.

— Что хорошо? — тут же взвился он.

— Не можешь, не хочешь, — не делай, — терпеливо объяснила Хрийз. — Я не приказываю тебе.

Но прозвучало как «а могу и приказать, если захочу». Хрийз недовольно поморщилась. Она имела в виду совсем другое, но Гральнч наверняка понял именно так. Ишь, сопит, глаза сверкают. Дурак оранжевый.

— Слушай, хватит уже на морозе болтаться! Пошли в тепло.

— Иди, — коротко бросила ему Хрийз, отворачиваясь.

Маленькая месть из серии «назло уши отморожу». Сама ведь замерзла до звона в косточках. И надо бы, по-хорошему, вернуться под крышу, пока совсем не окоченела. Но не по указке же какого-то патрульного!

Бурый горб солнца уже скрылся за горизонтом, и заря догорала, медленно остывая. По замерзшему морю тянулась тусклая золотисто-коричневая дорожка. Вдалеке шли по льду цепочкой, друг за другом, корабли, трудно было сказать, какие, гражданские или военные, слишком далеко. Наверное, промысловый караван в сопровождении береговой охраны, решила Хрийз. У военных кораблей Островов другие силуэты.

Яшка с криком свалился с неба, Хрийз машинально подставила ему руку.

Тяжелый птиц, однако! Еле удержала. Все, хватит гордость лелеять, надо уходить. Заря угасает, скоро станет еще холоднее…

Когда бываешь в каком-нибудь действительно огромном доме раз в год по обещанию, немудрено запутаться и заблудиться. Хрийз не подумала о том, что из летнего садика может быть еще несколько выходов, кроме того, который вел к ее комнате. Но она поняла, что вышла не туда, только тогда, когда уже прошла несколько лестниц и попала в длинную галерею с огромными окнами. Галерея шла над узким неглубоким каньоном с множеством водопадов. Большинство из них замерзло в самых причудливых формах. Но по дну с ворчанием бежала небольшая речка, слишком быстрая, чтобы морозы сумели сковать ее. Над прозрачной зеленовато-синей водой поднимался невесомый белесый пар. Закатный свет со стороны моря окрашивал ледяные склоны в желтовато-коричневые, с золотистой прозеленью, тона.

Хрийз заметила дорожки: их чистили от снега, за ними следили. Ей захотелось пройтись по ним, потрогать ладонью застывшую воду, спуститься к реке… Но из галереи не было прямого выхода, она, как центральный проспект в городе, тянулась далеко.

— Пойдем назад, — сказала девушка.

— Заблудилась? — фыркнул Гральнч. — Вы же здесь хозяйка, ваша светлость!

Он нарочно или по бестолковости? Обращение по титулу неожиданно ранило сильнее, чем хотелось бы. Захотелось изо всех сил огреть кирпичом, и остановило только то, что кирпича свободного поблизости ни одного не было.

— Никакая я не хозяйка, —

сказала на это Хрийз, перекладывая с руки на руку тяжелую волчью шубу. — Я здесь бывала всего несколько раз, даже не здесь, а в… в своей комнате…и то недолго, и…

Вовремя прикусила губу. Ведь еще слово, и начала бы жаловаться, а жаловаться с некоторых пор не любила до смерти. По галерее вернулась обратно, в лестницах не сбилась, хотя сомнения были. Вновь вышла на знакомый садик. Тут бы ей спросить у своего спутника, куда идти. Он ведь наверняка запомнил, в магическом патруле с плохой памятью делать нечего. Но Хрийз скорее вниз бы сбросилась, чем попросила помощи у Гральнча.

Солнце уже скрылось за горизонтом, заря остыла почти совсем. Узкая полоса света над застывшим морем, и безветренная звездная ночь. Воздух дышал морозом, дыхание поднималось вверх искристым паром. Хрийз толкнула ладонью деревянную дверь…

Снова лестница, винтом вниз, та или не та, кто же скажет. Пройдем до конца, узнаем. Темное, подсвеченное уличными фонарями небо в узких стрельчатых окошках. А под лестницей — громадная, тусклая, жуткая аура неумершего, Хрийз почуяла ее раньше Гральнча и сразу подалась назад. На уроках «Теории магии» Лае объяснял, что структура ауры индивидуальна, как отпечатки пальцев, двух совпадающих нет, и не бывает никогда, хотя могут быть общие рисунки в зависимости от начальной инициации, как, к примеру, у неумерших. Пригодился урок: Хрийз узнала Дахар.

Что же она там, под лестницей, делает? Плачет? Дахар — плачет?!

— Стой! — Гральнч схватил Хрийз за руку. — Не лезь!

— Пусти, — прошипела девушка, яростно выворачиваясь из железных тисков, которые старший Нагурн ошибочно звал своими пальцами. — Пусти сейчас же!

— Не лезь, дура. Она тебя сожрет и глазом не моргнет! Я на брата насмотрелся… не лезь!

— Да пусти же, руку сломаешь!

Сверху ударило серебристой молнией — Яшка! Бешеный птиц с воплем набросился на обидчика хозяйки, Гральнч еле успел прикрыть рукой глаза. Кривые когти-лезвия прошлись по предплечью парня, не будь магической защиты — прощай, рука. Крупный морской сийг с его-то клювом и мощными лапами способен оторвать человеку конечность на раз. И случалось, что отрывали — в бою, защищая хозяина или защищая своих птенцов.

— Стой! — крикнула Хрийз фамильяру. — Уймись!

Какое там! Яростные птичьи эмоции ничем было не прошибить. Хозяйку обидели. Обидевший сейчас умрет. Все.

Хрийз подпрыгнула и ухватила Яшку за лапу. Тот рванулся так, что едва не поднял девушку в воздух. Орал, хлопал крыльями, изворачивался, плевался, — словом, всячески показывал бешеную решимость выдернуть обидчику глаза во что бы то ни стало. Хрийз прижала птицу к груди, стискивая обеими руками, чтобы не вырвался.

— Да уймись же ты, куриная башка, — со слезами в голосе крикнула она. — Уймись, я сказала!

— Может, его в заморозку? — предложил Гральнч, придирчиво осматривая руку.

— Себя заморозь! — сердито посоветовала Хрийз, прижимаясь щекой к Яшкиной голове.

Сийгу стало трудновато раскрывать клюв, и он заткнулся, хотя продолжал ворчать горлом в адрес молодого моревича нечто явно матерное. А Хрийз вдруг поняла, что больше не воспринимает ауру Дахар…

— Ну, вот! Она ушла!

Сбежала вниз по лестнице прежде, чем Гральнч успел перехватить ее снова.

— Стой! Стой же ты, глупая!