Дочь кучера. Мезальянс
Шрифт:
– Он должен стать идеальным парнем, которого время от времени выводят домашние и покидает выдержка.
– Не самый плохой финал, – заметил мужчина рядом. – Близкие и родные – наши уязвимые места.
Она ругалась. Про себя. На него. Эти его горячие руки не просто согрели, пощекотали и подразнили ее. Они напомнили ей чего у нее не было очень и очень давно – кекса. Горячего, сладкого и крышесносного кекса.
– Поэтому надо поместить его в условия схожие с твоими? – поинтересовалась она не без раздражения, потянувшись
Дурацкий аксессуар, что скрывает один из признаков его мужественности. Ей всегда нравилась мужская шея – бритая и покрытая щетиной, вкусно пахнущая парфюмом, табаком и мужчиной.
– Значит ты решила быть лучше меня и Карла.
Она несколько секунд не отвечала ему, сцепившись с ним взглядами.
– Я подумала, что я – часть семьи и могу стать ему другом. Это как плохой и хороший коп.
Ей пришлось объяснить ему. Он понял и ее это порадовало. В ней никогда не рождался преподаватель и ей плохо удавалось быть терпеливой с малообразованными и «тугими» людьми.
– Ты предлагаешь манипулировать им.
Лира покачала головой, расстегивая пару пуговиц на его сорочке. Эта мода – закрыть и стянуть все что можно бесит ее.
– Я хочу, чтобы он чувствовал поддержку семьи и не вырос в черт знает что. Может ты хочешь, чтобы и дальше было так: чтобы он смотрел на тебя со злобой, не ожидая ничего кроме обвинений и недовольства?
Эверт кивнул, посмотрев ей за плечо. Она же рассматривала его и хотела знать, о чем он думает, потому что выделившиеся желваки на его скулах не говорили ни о чем хорошем.
– Эв?
Она дотронулась до его лица, скользнув ладонью по щеке, позабыв об утренних обещаниях своему внутреннему я.
– Не надо готовить его к жизни, если вдруг не станет тебя.
Вертикальная складка между бровями сделала его еще строже. Лира порадовалась что в этой академии нет девушек. Он даже не представляет, насколько привлекателен сейчас.
– Ты ведь не забыл, что у тебя уже есть я? Кто еще будет делать вид по утрам, что меня не существует?
Он вновь приподнял бровь, и Лира каким-то невероятным усилием сдержалась, чтобы не надавить на нее сверху и вернуть обратно. Чему он удивляется?
– Поверь мне: это так не просто найти такого надежного в своем равнодушном постоянстве человека.
Ей кажется, что темные мысли покинули его голову – его взгляд прояснился и из него ушло напряжение. Эверт улыбнулся одними глазами и наклонившись поцеловал совершенно не тем поцелуем, которого так хотело ее юное тело – целомудренным и мягким.
– Не говорите глупостей, графиня, – проговорил он ей в губы, часто прикасаясь к ним. – Я думаю о вас каждую минуту с момента нашей первой и такой нелепой встречи.
***
Эверт вновь исчез и дело уже шло далеко за полночь, а он так и не появился. Не спала она, Карл, да и весь дом, каждый кто хоть сколько-то переживал
– Я сглазила, – проговорила Лира, прошлась по коридору и вновь заглянула в кабинет. – Накаркала.
Сама сказала о том, что он готовит Джонатана к своему исчезновению.
– Перестаньте мельтешить! Это не пристало. Какой пример вы подаете остальным?!
Лира остановилась, взглянув на Карла Густава. Она так спешила домой и так много думала об их разговоре, о его поведении, прикосновениях и о прошлых словах, а он просто исчез, оставив ее с этим простым, но все же признанием, которое было лучше набивших оскомину слов “я тебя люблю” или все же несколько пафосного “я сделаю вас счастливой”. Сколько раз ей признавались в любви? Сотни раз. Сколько раз ей говорили, что хотят сделать ее счастливой? Ни разу. Сколько раз что думают о ней? Десятки раз. Но ее зацепили именно последние слова, потому что она видела, что он искренен на все сто процентов.
– Мы одни тут и что-то ваш степенный вид совсем не вдохновляет меня.
– Леди!
С ней эти фокусы не пройдут. Она не полевая ромашка, чтобы тупить очи долу стоит только кому-то повысить тон. О, Боже! Она опять думает на старинный манер.
– Давайте я буду волноваться, а вы подавать мне пример, как стоит вести себя? Я ведь барышня и у меня так много нервов.
Карл только повел усами и приказал принести ему кресло. Он уже несколько часов сидит вместе с ней. Лира отказывается ждать в гостиной, библиотеке и холле. Он должен появиться именно здесь. Потому что так ей сказал Северик и Кики. Эверт, видите ли, игнорирует двери, когда возвращается домой с таких вылазок.
– Он сильный маг.
– Вы ведь тоже сильный маг, – возразила Лира, не став употреблять слово “были”.
В спальне на кровати ее ждет потрясающе красивое темно-синее, чернильного цвета платье, черные перчатки, косметика и всякие притирки, а Лире не до того. Какое значение будут иметь все эти тряпки, если тот чье воображение они должны были покорить возьмет и не вернется?
– Я был им, но все в прошлом.
Лира, несмотря на общую взвинченность, удивилась его тону. Он не был печальным, а каким-то решительным: было и было, хватит об этом
– Расскажите мне что случилось с родителями Эверта?
Ей нужно занять себя чем-то. Неожиданное чувство к едва знакомому парню выбивает ее из колеи. Она могла бы понять все – жажду поцелуев и притяжение. Все объяснялось физиологией, а вот беспокойство – нет. Осознание влюбленности поражает и время от времени злит ее, потому что без всего этого намного проще.
– Я знаю, что они погибли, но как это произошло?
Он начал издалека. Лире нравились такие отступления. Так она могла лучше понять этот мир и людей живущих в нем.