Дочь кучера. Мезальянс
Шрифт:
–Тогда тебе стоит поспешить домой. Он у тебя.
Эверт взглянул на часы на каминной полке.
– В столь ранний час? Что-то случилось?
– Ты, – просто объясняет ему король. – Тебя не было столько времени.
Он пропадал и на куда более долгие сроки. Что могло случиться за неделю, что в его доме понадобилось присутствие Генриха?
– Мы взялись поддержать юную графиню до тех пор, пока ты не вернешься и...
Эверт нахмурился: он верил своим друзьям, но ничего не мог поделать с тем огоньком ревности что вдруг возник в нем при
– Не рановато ли вы списали меня со счетов? Что значит это ваше «поддержать»?
Он поднялся со своего места, возвышаясь над королем
– Мы не выпускали ее из вида, чтобы держать ситуацию под контролем. Эти «перевертыши» готовы играть по нашим правилам, но чуть что не так забывают обо всем и шлют в задницу.
Лайнелл на мгновение нахмурился.
– Траубе взялся учить ее фехтованию.
– Зачем это?
Для чего Лире владение оружием? Он разве не сможет защитить ее?
– Кто во что горазд, – ответил Лайнелл, разглядывая его, – Признаться, я бы и сам взялся за это, но Генрих разубедил меня. Он говорит, что юная графиня весьма неоднозначно влияет на меня… Она и правда забавная, смешит меня… Я бы наверняка пропускал удары.Не хотелось бы, чтобы она решила, что все противники такие.
Король улыбнулся каким-то воспоминаниям. Это объяснение и улыбка не помогли Эверту, а сделали только хуже.
– Погоди злиться, Эверт. Тут много чего произошло.
Эверт понял, что еще немного и вспыхнет.
– Что это? Мор? Голод? Нападение плотоядных мух? Миграция горных великанов? Что?
– Сабрина, – произнес Лайнел и замолчал на две секунды, предоставляя ему возможность осознать все, – а еще толпа разгневанных девиц, которых ты отверг когда-то. Нет ничего хуже оскорбленной женщины…
Все верно, но не настолько она оскорблена. Это же сколько полос в газете нужно выделить, чтобы осветить всю его личную жизнь?
– Скоро вернусь!
Эверт создал портал, наплевав на переполненный кристалл на груди. Он выдержит. Не в первой. Он переместился в особняк. В первые несколько секунд Эверт осознавал, что потерялся в пространстве. Дом изменился, стал светлее и как будто бы просторнее. В нем стало больше растений, создающих тени, объем и вариации света.
– Что с выборами нового сэгхарта?
Эверту достался кусок разговора. Его всегда учили, что подслушивать нехорошо. Часть беседы вряд ли раскроет всю суть беседы, но и может создать ненужные двусмысленности, но это все не понравилось ему.
– Маги не хотят никого выбирать. Король сделает это за них, укажет на того, кого чаще всего упоминал Эверт.
Он понял, что замедлился. Дело было не в словах, а в увиденном и осознании произошедшего. Эверт видел эту парочку. Его внимание занимала женщина в белоснежном костюме для фехтования. Он шел ей до какого-то магнетического неприличия: множество ремней на нем, заставляли облегать стройное тело, подчеркивая все его волнующие изгибы. Было трудно узнать в этой юной воительнице Лиру – ведь она прибавила в росте, формах и отрастила
– Все будет хорошо, Лир.
Услышанное, а теперь и все больше увиденного не нравилось Эверту, вызывая и раздувая огонь собственнического чувства. То, как смотрел на нее Траубе, обычно такой невозмутимый и сдержанный в проявлении чувств, звавший ее по имени и со слышимой нежностью... Все это вывело Эверта из равновесия.
– Он вернется.
– Да, Генрих.
Она зовет его по имени? Сколько же времени прошло на самом деле, что их отношения и общение стало настолько близким? Их руки добили его окончательно: стало как-то особенно горько. Это для него ее прикосновения – что-то невероятное, особенное и нежно хранимое, а для нее всего лишь пустяк.
– Что здесь происходит?
Она повернулась к нему, резко и стремительно. Эверт видел ее глаза, такие невероятные в своем цвете, что на мгновение озарились каким-то светом и сделались еще ярче.
– Почему вы в таком виде? – несмотря на все, Эверта несло.
Расслабленный вид Траубе и их лишенная формальностей беседа, как-то неприятно обожгли внутренности Эверта. Он только осознавал произошедшее, но ревность добралась до разума и существа быстрее всего прочего.
– Это не ваше дело, милорд.
Все должно было быть не так. Он должен обнимать ее и целовать эти раскрасневшиеся губы, но вместо этого ревновал и говорил того, чего не должен был. Лира вместо того, что укорять его за долгие часы отсутствия, прижиматься горячим телом и отвечать на его поцелуи… Она ненавидела его.
– Это решаемо!
Она проскочила мимо, но вместо того, чтобы броситься за ней Эверт остался на месте. Генрих держал его за плечо и не давал вырваться, качал головой и пресекал все попытки освободиться.
– Прежде чем ты бросишься за ней и наговоришь кучу всего, выслушай меня. Ты должен знать все!
– Я догадываюсь.
– Нет. Ты не представляешь, но прежде!..
Генрих сжал его в объятиях, не менее крепких и сильных, чем король.
– Дружище!
Эти объятия были короткими, но Траубе не давал ему уйти и не собирался страдать чувством такта и оставлять их одних чем удивил сэгхарта во второй раз.
– Ты должен выслушать меня, прежде чем отправишься за ней во дворец.
Эверт нахмурился. С чего бы ей ехать во дворец? Да и кто пустит ее туда?
– Тебя не было больше полугода, Эверт. Ты не представляешь, что произошло здесь за это время.
Полгода? По его расчетам его не было неделю!
– Неделю? – Траубе усмехнулся, поднимаясь вместе с ним к дверям библиотеки. – Даже не знаю корить тебя или поздравлять с тем, что тебе удалось пережить бурю.
Он узнал все, как и Лира когда-то, но только с опозданием в несколько месяцев.
– Катарина рассказала ей о приказе короля и о Сабрине. Остальные добавили красок и омрачили картину. Она по-своему восприняла твою поспешность и наверняка бы сбежала в тот же вечер, если бы не Карл.