Дочь кучера. Мезальянс
Шрифт:
– С ним то, что?
Эверт посетило тревожное чувство, но он не смог определить кому же конкретно оно посвящено: Лире или все-таки дяде.
– Слег. Сначала его довела до ручки Сабрина, потом пресса, твое долгое отсутствие усугубило его состояние.
Эверт поднялся к дяде, обнаружил в его комнате Северика. Выдержка старого слуги все же дала сбой – он обнял его, разрыдавшись на его груди. Сегодня Эверта обнимали все, кто не попадя, но не та чьих объятий он желал больше всего.
– Милорд!
Северик утирал глаза,
– Мы верили! – говорил он горячо. – Очень верили! Мы с его светлостью не сомневались, что вы вернетесь!..
– Конечно, Северик, – Эверт похлопал его по плечу, затем оглянулся к застывшему в дверях Траубе. – Теперь оставь нас.
Карл не притворялся. Он выглядел плохо. Не таким, как прежде, когда брался манипулировать им, изображая очередное недомогание. Седая шевелюра и пышные усы утратили свой блеск и пышность, поникли, глаза стали совсем прозрачными и безучастными ко всему.
– П…о
Эверт нахмурится. Все куда хуже, чем он думал. Как бы плохо себя не чувствовал Карл он всегда мог найти пару крепких словец для него.
– Карл, теперь все будет в порядке.
– Ли..
– Что ты хочешь сказать? Лира? Позвать ее?!
В коридоре послышались стремительно удаляющиеся шаги. Судя по топоту это Северик, понесся за молодой хозяйкой.
– Про-кля-ну!..
Карл постарался оттолкнуть его от себя, сведя брови на переносице.
– Вввооон!
Эверт остался, не обращая внимание на ругательства и сыплющиеся проклятия. Они не имели никакой силы без вложенной в них магической составляющей. Он ждал, когда дядя откричится, но тот лишь обессиленно упал на подушки и посмотрел мимо него.
– Кля…ну!
– Ваша светлость! Ваша светлость! Ваша светлость!
Эверт только сейчас заметил, что Северик перестал заикаться. Слуга отодвинул его в сторону, перед этим поставив на комод поднос с лекарствами. От него пахло кухней: жаркими печами и пирогами Кики. Стало быть, о его возвращении теперь знают все.
– Его светлости нужно принять лекарства. Его светлость Эрб говорит, что графу Дельвигу нужен покой. Ниии-ккаких волнений.
Эверт как будто бы попал в другую реальность. Но совершенно точно это был его мир и время. Все люди в нем были живы, подвижны, говорили и даже еда имела свой вкус.
– Черт знает что!..
Эверт вышел в коридор, встретившись взглядом с Траубе.
– Мой дом перестал быть моим.
Траубе хлопнул его по плечу и показал взглядом в сторону окна.
– Ты не прав, они ждали тебя, просто кто-то медленно, а кто-то очень скоро вспомнил про ту, которая все это время поддерживала их, забыв о себе. Объяснись с ней, помирись, разъясни ей все…
Траубе замолчал, поняв без слов брошенный в его сторону взгляд. Эверт не нуждался в наставлениях.
– Журналисты и сплетники вывали на нее все. Сабрина с одной стороны, Катарина с другой. Эти женщины, а еще многие другие постарались на славу.
Эверт просматривал разложенные на столе газеты, слушал Генриха и поскрипывал зубами. Кто-то очень заботливо разложил их на письменном столе, убрав все прочие предметы. Одна неделя за другой, месяц за месяцем. Очень высокая кипа, остро пахнущая чернилами и совсем слабо духами.
– Что я, по-твоему, должен был сказать ей? Мне стоило признаться и свалить все на волю короля?
Траубе пожал плечами, разглядывая Эверта со своего места.
– Почему нет?
– Не стал я этого делать.
– Почему?
Эверт не ответил, глянул на дверь. Шагов все еще не было слышно. Он очень надеялся на то, что эти минуты она потратила на то, чтобы успокоиться.
– Случилось что за время моего отсутствия?
Он решил поговорить о другом. Эверт ждал Лиру, слушая рассказ Траубе. Тот закончил говорить, весело заметив:
– Если ты ждешь ее, то зря!.. Ее уже нет в доме!
Эверт поменял кристалл в кулоне, затем также медленно поднялся.
– Ты говоришь мне это вот так просто? Куда она делась? Почему ты не сказал мне сразу? Ты сговорился с ней за моей спиной?
Траубе никак не реагировал на его слова, тон, приближение и даже на померкший свет.
– Теперь я понял «почему нет?», – проговорил тот не без улыбки, чем вызвал у Эверта мимолетную вспышку злости. – Перестань! Она во дворце.
Траубе взглянул на часы.
– Будет там через пару минут. Дай ей добраться до Лайнелла и перекинуться парой слов. Ему быть может удастся успокоить ее. Они сдружились. Король хорошо влияет на нее.
– Я заметил!
Траубе никак не прокомментировал этот выпад. Эверт сел на место. Ему бы не мешало отдохнуть и подкрепиться. Иначе, разговор не удастся как бы он не хотел положительного исхода.
– Почему ты решил, что это он? – Генрих решил поговорить о том, что увидел Эверт.
– Магия слишком сложная, чтобы можно было похватать ее по верхам.
Траубе этот ответ не устроил.
– Магией владеет не только Соня[2], если ты о том, что ей просто некогда было научиться всему.
Эверту не хочется говорить. Его силы на исходе, и он очень надеется на то, что их хватит на Лиру. Что-то подсказывает ему, что у них не получится спокойной беседы.
– Кому еще понадобилось вмешиваться в историю Эйнхайма? Женщин мало волнуют такие вещи.
Кто-то двигает ее участников местами. Это достаточно скрупулезная работа, требующая большого количества знаний, а еще постоянного присутствия в настоящем. Недостатки у запрещенной магии тоже есть – монстры. Эверт так и не понял, что они такое. Быть может они те сущности, что призваны уничтожать вероятности?