Дочь кукушки

Иконникова Ольга

9. Новая подруга

После обеда баронесса Шанталь позвала меня прогуляться по саду. Нам давалось полчаса свободного времени перед второй половиной занятий. Я, немного удивленная, вышла вслед за ней во двор.

Там, на скамейке под большим и старым дубом уже дожидалась нас сама Лорена де Вилье.

– Мы хотели предупредить вас, ваша светлость, - церемонно обратилась ко мне баронесса. – Вы – новенькая у нас и многого еще не знаете. Сегодня утром вы шли в паре с Николь Дюран и даже перебросились с ней несколькими словами. Так вот –

мы хотели бы предостеречь вас от общения с этой девицей.

– Вот как? – еще больше удивилась я. – Чем же она вам не угодила?

Ответила мне графиня:

– Николь Дюран – не дворянка!

Она произнесла это таким тоном, словно бедняжка Дюран совершила страшное преступление. И, кажется, ожидала от меня соответствующей реакции. Но, боюсь, я разочаровала ее.

– И что же? – я небрежно пожала плечами.

– Как это «что»? – изумилась Шанталь. – Мадемуазель Дюран – единственная ученица в пансионе неблагородного происхождения, и никто из нас не должен с ней общаться. Это просто недопустимо – что она учится вместе с нами. Ее приняли в пансион только потому, что ее отец – богатый торговец – поставляет ткани в монастырь. Мой отец пробовал поговорить с настоятельницей, но она стоит на своем. Мы не можем спорить с ее решением, но мы можем показать свое отношение к этому.

Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, что я – всего лишь приемная дочь герцога? И тоже не дворянка. Более того, скорее всего, незаконнорожденная.

– Ну, так как? – нетерпеливо спросила Лорена. – Вы с нами?

Я не знала никого из них и не испытывала к мадемуазель Дюран никакой привязанности, которая обязывала бы меня встать на ее сторону. Но присоединиться к своре, что нападает на человека только за то, что он чем-то на них не похож, было так низко, так подло, что решение показалось мне однозначным.

– Благодарю за предупреждение, ваше сиятельство, - я старалась быть вежливой, - но позвольте мне судить о мадемуазель Дюран по ее поступкам, а не по вашим словам.

– Вот как? – брови графини де Вилье удивленно выгнулись. – Ну, что же, ваша светлость, как вам будет угодно.

Когда я пришла в столовую на ужин, от меня шарахались все одноклассницы. Девочки, с которыми я еще в обед сидела на одной скамье плечом к плечу, сейчас отодвигались от меня как от прокаженной.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как сесть рядом с пристроившейся на самом углу стола Николь Дюран. Так началась наша дружба.

– Зря вы, ваша светлость, с нашими девушками из-за меня поругались.

К урокам на следующий день мы с Николь тоже готовимся вдвоем. Никто другой из учениц не пожелал сообщить мне, что они изучали на прошлой неделе.

– Я понимаю, какая разница между нами, ваша светлость, - спокойно сказала Николь. – Я знала, что меня здесь ждет. Это пансион для девушек из благородных семей. Я ни за что не поехала бы сюда, если бы не папенька. Но он так мечтает, чтобы я получила хорошее образование. Он надеется, что с ним у меня будет

шанс выйти замуж за дворянина.

Она грустно улыбнулась.

– А сами вы этого хотите? – полюбопытствовала я.

Она пожала плечами:

– Я привыкла во всём слушаться папеньку. Он с самых низов поднялся до первого купца в городе, он лучше знает. Нет, вы не подумайте, что мне всё равно. Но я с детства люблю читать – и сказки про принцев тоже. И мне хотелось бы когда-нибудь побывать при дворе, в столице. А папенька мечтает, что когда-нибудь его внуки будут танцевать на балах в королевском дворце.

И уже потом, когда мы с ней стали обращаться друг к другу по имени и на «ты», она рассказала мне о плане своего отца.

– Он ищет мне жениха в обедневших дворянских родах. Сейчас много молодых людей, которые в силу денежных затруднений были вынуждены заложить в ломбардах свои родовые амулеты, сожалеют об этом, но не имеют возможности их выкупить. Вот папенька и хочет выкупить один из таких амулетов и дать его за мной в качестве приданого.

Этот план имел надежды на успех – амулеты в Линарии значили слишком много. Но он казался таким обидным для моей новой подруги – будто сама по себе красивая и неглупая девушка не стоила совсем ничего.

На одном из уроков этикета графиня Лорена попробовала уколоть Николь:

– Мадемуазель Корин, - обратилась она к учительнице этикета, - разве не следует освободить мадемуазель Дюран от ваших занятий? Зачем ей знать дворцовый этикет? Если ее когда-нибудь и пустят в королевский дворец в Лиме, то только с черного входа.

Учительница смутилась и постаралась перевести разговор на другую тему, а мадемуазель Дюран невозмутимо пожала плечами – она уже привыкла относиться к таким нападкам стоически.

Приближался день моего шестнадцатилетия, и я ждала его со смесью тревоги и надежды. Я пыталась убедить себя, что никто из Аранака не приедет в монастырь, чтобы поздравить меня – слишком велико расстояние, слишком плохи дороги в это время года, - но сердце всё равно ждало чего-то волшебного.

10. Разговор с Лореной

За неделю до моего дня рождения Лорена де Вилье неожиданно снизошла до нашего с Николь скромного общества. Вечером она пришла в класс, где мы с Дюран готовились к завтрашним урокам, и, мило улыбнувшись сказала:

– Могу я поговорить с вами, ваша светлость?

Николь тут же собрала свои учебники и ретировалась. Графиня же села за соседнюю парту.

– Мы с девочками хотели бы испечь торт на ваш день рождения, и я пришла узнать, какой крем вы любите – сметанный, масляный или, может быть, ягодный? Согласитесь, будет грустно, если подарок не придется вам по вкусу.

От изумления я потеряла дар речи. А Лорена, между тем, продолжала улыбаться.

Она явно искала примирения, но я была не настолько наивна, чтобы поверить в ее бескорыстие. Такие люди, как графиня де Вилье, ничего не делают просто так.