Дочь меабитов. Сквозь огонь.

Лысова Кристина

А в конце дня, звонок, возвещающий окончание работ, вдруг раздался на час раньше положенного. Не помня себя от радости, Габриэлла привычным путем обежала цех и череду складов. Вдоль стены, уже в опускающихся сумерках, на цыпочках пробралась к «домику». Весь конвой рассредоточился на КПП, часть дежурила у столовой. Никому не бросилась в глаза тень, мелькнувшая между постройками в дальней части заднего двора.

Габриэлла забежала в комнату, где жил ее сын. Дети еще не спали. Илиас сидел на полу вместе со всеми, цепко сжимая пальчиками свою нелепую, сшитую матерью к его рождению

лошадку. Увидев Габриэллу, он потянулся к ней ручками, требовательно захныкал и заулыбался одновременно. Она села на ковер и взяла его к себе на колени. Еще пятеро ребят, примерно такого же возраста, как ее сын, поползли к ним. Некоторые даже попробовали также забраться к ней на руки. Но получив ревностный отпор от Илиаса, не желающего делиться мамой, а главное от лошади, которой он сердито размахивал, малышня просто жалась к теплой, ласковой женщине.

Би торопливо расстегнула ворот платья и приложила сына к груди. Придерживая его одной рукой, она старалась ладонью свободной руки дотянуться до макушки каждого ребенка, погладить, пощекотать, посчитать пальчики.

Дивал заглянула к ним и улыбнулась:

– Ты прямо как мать-наседка цыплят собрала. Смотри, затрогают тебя, совсем без сил останешься. Всех все равно не приголубишь.

Габриэлла ничего не ответила, но про себя подумала: «Я королева-мать. В моем сердце много любви. Я – дочь великих Меабитов. У меня много сил».

Илиас заснул, приоткрыв розовый ротик. Спали, пригревшись, и остальные ребятишки. Аккуратно уложив всех в кроватки, Би отправилась на ужин. Она спешила и, вопреки своей привычке, не оглянулась на «домик». Поэтому не заметила высокую женскую фигуру, притаившуюся у окна.

Дерна довольно ухмылялась. После того, как этот сопливый интендант вызвал ее на ковер и отчитал как девчонку за нарушение техники безопасности на обжиге, она возненавидела БИ-320 еще сильнее. Наконец-то ей стало понятно, чего та сюда шастает. Осталось выбрать удобный момент, чтобы вернуть должок.

***

Очень рослый для клипера «Джем» легко бежал рысью вместе со своей маленькой хозяйкой на спине. Серый, с причудливыми черными пятнами на боках, он был ее любимцем. Принцесса уверенно сидела в седле, меняя то и дело строевую рысь на учебную. «Когда уже можно будет учиться галопу?» – думала девочка, с завистью глядя как в соседнем манеже наездник объезжает новую лошадь. А что, если… технику она знала, только не пробовала ни разу в свободной езде без корды. А вот и отец подошел посмотреть. Не то на дочь, не то на недавно приобретенную каурую спесивую кобылу с сияющей золотом гривой.

Эх, была не была. «Галоп!», – звонко крикнула принцесса, и пришпорила «Джема» левой ногой. Малыш легко послушался и радостно понес свою наездницу по большому овалу загона. Сердце билось так громко, что заглушало все вокруг. Девочка закричала победно: «Пааап, я сама подняла его в галоп!». Проскакав три круга, Джем сбавил темп и перешел на рысь. А затем на шаг. Похлопав своего друга по холке, тонкая фигурка легко спрыгнула на землю, взяла клипера под уздцы и подошла к краю манежа.

Король улыбался, но при этом имел такой бледный вид,

что принцесса испуганно спросила:

– Папа, все в порядке?

Отец вытер испарину со лба и усмехнувшись сказал:

– Пару секунд назад я всего лишь несколько раз чуть не умер, глядя как ты снова и снова проносишься мимо меня на этом бешенном коняке. Но теперь все нормально. Кажется, тебе пора двигаться дальше в искусстве наездника под руководством моего жокея. Пока ты себе шею не сломала …

Габриэлла зарылась лицом в густую гриву лошадки. «Звездочка, моя милая. Ты наверное когда-то тоже была красотка с блестящей гривой», – прошептала она. Здесь на острове конюшня была для нее самым любимым и одновременно самым тревожным местом. Воспоминания, которые каждый день она прятала как можно глубже, накатывали рядом с этими животными, неконтролируемой лавиной. Вот и сейчас, королева плакала, поглаживаю теплую, спокойную кобылу

– Любите лошадей?

От неожиданности она вздрогнула. Новый начальник лагеря стоял совсем рядом. «Опять этот Амир бесшумно подкрался. Как только у него так получается»

– Простите, я не хотел вас напугать. На днях должны привезти нового коня. Я зашел посмотреть готово ли для него место.

– Да, я как раз закончила с уборкой, – глухо ответила Би, стараясь смахнуть слезы.

Начальник приблизился к лошади и тоже ее погладил.

– Красивая кобыла, несмотря на возраст, – сказал он. Его рука вдруг прошлась по гриве и накрыла пальчики Би, – Вы дрожите! Вам нехорошо?

– Нет, все нормально. Просто… Знаете, в детстве у меня был пони. Вернее, не совсем… Клипер. Его звали «Джем». Я вдруг вспомнила …– голос Би дрогнул, и она снова разозлилась на себя.

– Понимаю, – тихо сказал Амир, продолжая держать свою ладонь на ее пальцах.

Она мягко высвободилась и отступила.

– Я закончила. Могу идти?

– Да, если хотите. А можете задержаться и погладить других лошадей.

Би невольно улыбнулась.

– Как вас зовут? – мужчина посмотрел ей в глаза. Сердце забилось так, будто она снова пустилась верхом в галоп.

– БИ-320, – Габриэлла с раздражением услышала свой странно звучащий голос. «Боги! Почему с этим человеком так сложно говорить!»

– Это я знаю. Как вас по-настоящему зовут?

– Простите, сир. Я не могу сказать. Мне нельзя.

– Ладно, – с явным сожалением протянул он. Медленно подойдя к Би, мужчина подал ей руку для рукопожатия и сказал, – Тогда позвольте представлюсь я. Меня зовут Сулем.

Би вновь улыбнулась. Так нелепо звучала его вежливость здесь, в неволе, посреди конюшни.

Она легонько пожала его руку.

– Очень красивое имя. Что оно означает?

– Означает «мирный посланник Бога». А что означает твое? Просто скажи значение, не называя его. Так можно? – он не отпустил маленькую узкую ладошку и мягко погладил большим пальцем заживающие рубцы.

– Да, можно пожалуй… Мое имя означает «божья помощница». Оно очень древнее, – Би собралась высвободить свою ладонь из затянувшегося рукопожатия, но прикосновения были настолько приятны, что хотелось стоять так вечность.