Дочь меабитов. Сквозь огонь.

Лысова Кристина

– Ну что вы, Лора, – молодой интендант смутился. – Времена меняются, волонтеры становятся активнее. Вот и все…

***

Спустя две недели после своего приезда, Амир уже хорошо понимал, почему шеф так тщательно выспрашивал его, готов ли он к подобной работе. Снова и снова показывал все бумаги и предупреждал, что скорее всего они не отражают реальной картины. И, несмотря на всю осознанность выбора, который он сделал, легче его служба не становилась. Проблемы глядели на него из каждого угла.

Представив лагерь как организм пациента, он составил схему «болезней» по убывающей

от самых насущных к второстепенным. И после того, как вспышку гриппа удалось побеждить, острее всего встал вопрос с качеством питания. Вернее, с полным его отсутствием.

Собрав на совещание трех старших надзирателей, своего зама и Лору, он попросил их рассказать, как могла сложиться такая ситуация, что продовольствие привозят в лагерь раз в три месяца, в рационе почти нет мяса, рыбы, совершенно нет молочных продуктов, а хлебом можно забивать гвозди. Но не получил никаких более вразумительных ответов, кроме нелепых «Таков порядок», «Иннос слишком далеко от материка».

– А почему здесь так много лошадей? Их ведь не используют на хозработах, – как показалось подчиненным неожиданно перевел тему Амир.

Его зам кхекнул и пояснил:

– Курум очень почитал императора Натоса. А тот, как всем известно, очень любил лошадей. Поэтому господин интендант… простите, бывший господин интендант добился разрешения разводить этих животных. Сам лично их отбирал, организовывал доставку на остров, объезжал и всячески холил.

– А что если мы заведем здесь не лошадей, а домашний скот и птицу? Коров, коз, кур? Сможем организовать уход силами арестанток? – весь этот разговор начал наконец обретать для присутствующих смысл. Амир собирался кормить своих подопечных натуральным хозяйством.

Лора первая утвердительно кивнула:

– Многие женщины здесь умеют обращаться с животными. Доить, ухаживать. Научат тех, кто не умеет.

Сартр, напротив, был настроен скептически:

– Господин Амир, идея интересная, но как это организовать? Боюсь, начальство не одобрит…

– Ну это уже моя забота, Сартр. Вы главное скажите, если удастся провернуть это дело, мы сможем организовать все так, чтобы не особо зависеть от центра и самостоятельно обеспечивать себя едой?

– Думаю, да, – осторожно кивнул заместитель начальника.

Одна из надзирательниц вскинула блеклые карие глаза на интенданта. Ее звали Дерна. Даже сидя за столом она выглядела огромной, возвышаясь почти на голову над остальными. Большие, почти мужские ладони легли на столешницу, крупные черты лица еще сильнее выделялись на фоне черной косынки, туго затянутой на голове. Не молодая, но точно определить ее возраст было сложно. Старожилы знали, что женщина работает в лагере почти 25 лет. Последние три месяца Дерна отсутствовала, уехав в срочный отпуск по семейным обстоятельствам. Ходили слухи, что она похоронила на большой земле мать и собиралась получить приличное наследство, но проиграла тяжбу с другими родственниками. Дерна пропустила смену власти в лагере и теперь с подозрением смотрела на нового интенданта.

– Не сочтите за грубость, господин Амир, – начала надзирательница. – Но возможно вы не очень понимаете, с кем нам всем приходится иметь дело.

Здесь собраны не какие-нибудь дамы высшего света. А настоящие преступницы. Эти женщины воровали, обманывали мужей, варили и продавали запрещенные препараты, некоторые даже убивали. Их жизнь здесь – расплата за грехи. И она не должна быть сытой и довольной.

Амир внимательно посмотрел в лицо своей подчиненной:

– Я помню, с кем имею дело. Но вашу позицию не разделяю. Эти женщины уже и так наказаны несвободой, невозможностью видеться с близкими, суровым бытом. Нельзя их ставить в еще более бесчеловечные условия. Мы ведь с вами люди, а людям необходимо сострадать друг другу. Поэтому пока я руковожу лагерем, здесь все будет двигаться в сторону улучшения условий содержания арестанток. А за грехи, как вы выразились, пусть каждого карает Бог всех Богов. На этом у меня все. Спасибо. Можете идти.

***

Начальство приняло план Амира, только при условии, что его проект не потребует дополнительного финансирования. Интенданта это вполне устраивало. По документам все девять лошадей, купленных Курумом, принадлежали системе, а не ему лично. «Удивительный человек. Неужели он рассчитывал оставаться на своем посту всю жизнь?» Но поскольку этого не случилось, его преемник, долго не раздумывая, продал пять лучших коней. А на вырученные деньги приобрел целый скотный двор: четырех коров, двух свиней, одна из которых должна была вот-вот опороситься, и целый выводок потешных суетливых кур.

У обитательниц лагеря появились новые обязанности: уход за животными. И каша на молоке по утрам …

Амир на этом не остановился и продолжил отправлять доклады в центр, рассказывая о бедственном положении его подопечных. Еще спустя месяц он добился небольшого дополнительного финансирования на закупку рыбы и других морепродуктов у рыбаков в селениях, которые жались к скалам на побережье острова.

Вся эта активность, вместе с привлекательной внешностью и сдержанностью поведения, превратила его в настоящего героя в глазах арестанток.

Даже Габриэлла нет-нет, но забывала об осторожности и украдкой, с любопытством наблюдала за интендантом. После того короткого тревожного разговора в бараке, он ни разу не заговорил с ней. А сама она старалась держаться от начальства подальше. У нее была другая забота. Дерна, единственная из надзирательниц, с большой подозрительностью следила за тем, как в свободное время утром и вечером 320-я бегает в «домик». Другим хватало объяснения, что арестантка просто помогает Дивал с детьми по собственной инициативе. Но только не Дерне.

Как-то вечером уже около барака она перегородила ей дорогу и схватила за локоть.

– Куда это ты шастаешь перед отбоем, а? – грубые пальцы все сильнее сжимали тонкую руку арестантки.

– Я в туалет ходила, – соврала Би.

Дерна нависла над ней и не ослабляя болезненной хватки, дернула ее к себе.

– Врешь. И Дивал врет, покрывает тебя. Но не надейся, рано или поздно я выясню, почему ты так воспылала любовью к этим слюнявым ублюдкам, – она оттолкнула ее. – В барак! Чтобы я тебя не видела до утра на территории!