Дочь меабитов. Сквозь огонь.
Шрифт:
– Прошу прощения, в миг доставим, господин Амир, – капитан козырнул и вышел.
Лора жестом указала интенданту на дверь, ведущую в лазарет.
– Сейчас в лагере 75 заболевших. Здесь у меня всего 25 мест, включая два изолятора. Забрала себе тяжелых. Остальные лежат в шестом бараке. Он самый вместительный. Но и там сейчас полно тех, у кого началась пневмония или сложное течение болезни.
Пока она говорила Амир оценивал масштабы бедствия: в палатах на старых узких койках лежали лысые, измученные вирусом арестантки, многие тяжело дышали.
– Вот, последние антибиотики у меня. Больше ничего нет. Что будем делать?
– Летальные есть?– спокойно спросил Амир.
– Восемь человек, – вздохнула Лора. Они уже обошли больных и вернулись к ее столу.
– Много… Много…– задумчиво протянул Амир. В этот момент в дверь постучали. Двое молодых конвойных принесли вещи интенданта. Поблагодарив ребят, начальник в первую очередь присел над серебристым кофром. Лоре потом казалось, что она с детства не испытывала такого восторга. Щелкнули замки, и пространство чемодана разъехалось в разные стороны, явив миру непонятно каким образом умещенное туда огромное количество медикаментов.
– Так, надеюсь все доехало в сохранности. Принимайте, – он стал доставать упаковки инъекций антибиотиков, растворы для внутривенного введения, витамины, антигистаминные, обезболивающие… Чемодан, будто волшебный, обещал никогда не иссякнуть. Но, наконец, интендант достал со дна последнее и стянув с лица маску, осмотрел разложенное кругом богатство.
– Этого должно хватить на несколько дней… Начинайте лечение по А-схеме. Знаете ведь ее?
Лора кивнула, а потом не сдержавшись, спросила:
– Простите, господин Амир, а что в черной сумке?
– Точно! Еще сумка, – вынырнув из своих мыслей, он осторожно расстегнул молнию и друг за другом вынул два портативных аппарата узи с запасными батареями, маленький чемоданчик с переносным кислородным концентратором, и мобильный дефибриллятор. Достав для полноты картины еще с десяток бесконтактных термометров и ингалятор, он посмотрел на потерявшую дар речи медсестру:
– Да не удивляйтесь вы так. Я знал куда еду. Вы же тут почти как на войне. Выкручиваетесь с помощью бинтов и смекалки.
Лора наконец очнулась и энергично начала сортировать лекарства.
– А кто следит за пациентами в шестом бараке? – спросил ее Амир.
– Несколько заключенных, за старшую 320-я. Толковая она, понимает, как ухаживать за больными и других может организовать.
– Авторитетная преступница?
– Да кто ее разберет. Она одна у нас такая с грифом «ЗЕРО». Даже возраста нет в деле. На вид не старше 25 лет.
– Давайте разделимся. Соберите мне в сумку наборы для начала лечения. Я схожу, сам осмотрю всех в бараке, сниму показатели. Кому нужно, поставлю капельницы.
– Не боитесь заразиться? – спросила Лора.
– Я привит. Если подцеплю, то в легкой форме.
– Извините, обычно я так много не говорю…Но вы…Я не ожидала такого интенданта… Вы военный врач?
–
– Я тоже… – начала было медсестра и осеклась, склонившись над коробками с лекарствами.
– Я знаю кто вы, Лора…
– И кто же я? – моментально ощетинившись она сняла маску и почти презрительно вскинула свой ястребиный нос. – Ну что же вы молчите, договорите свою мысль.
– Вы герой, Лора. Настоящий герой. Вы оберегаете этих несчастных женщин в очень плохих условиях столько лет. Я видел всякое в боях, но все войны заканчиваются. А ваша как будто бы навсегда. Я имел ввиду лишь это, а не некоторые факты биографии, о которых вы подумали.
– Извините… Я не хотела нагрубить, – она смотрела на молодого интенданта со смесью уважения и страха. Слишком он был прозорлив и деятелен. Но любопытство опять взяло верх.
– Приходилось оперировать?
– Пару раз, в полевых условиях…
– Вы просто руки держали в перчатках так, будто пойдете массаж на открытом сердце сейчас делать, – заметила она, снова возвращаясь в свое привычное язвительное состояние.
Интендант засмеялся, демонстрируя идеально ровные белые зубы. «И все-таки, невообразимый красавчик. К такому на беседы еще и очередь выстроится», – подумала Лора. Несмотря на то, что Амир впечатлил ее, она не строила никаких, как ей казалось, иллюзий насчет его отношения к обитательницам «Инноса».
***
Габриэлла вышла на невысокое, в три ступеньки, крыльцо барака и позвала одну из девушек, в эту минуту как раз проходившую мимо.
– Ли! Ли! – она призывно махала ей рукой.
Маленькая щупленькая арестантка с чуть раскосыми глазами и широкой улыбкой подбежала к ней, но рядом не встала.
– Би, я боюсь заразиться. Ближе не подойду. Ты чего на вызов не пришла?
– Меня Курум еще позавчера от построений освободил. Не до них…
– Курум… Нашла кого вспомнить. Он уже, наверное, кутит в каком-нибудь борделе придорожном. Новый интендант сегодня приехал и всех собирал. Ты даже не можешь себе представить, какой красавчик! Я так и обомлела вся! Да что я. Мне кажется там даже Лора обомлела! Видела сейчас, как он от нее выходил. И она стоит, такая, кивает, улыбается. Ты вообще видела, чтобы наша Лора хоть раз кому-то тут улыбнулась? – девчонка тараторила без остановки.
– Ли, пожалуйста, мне нужна твоя помощь, – Габриэлла нетерпеливо замахала на нее руками. – Приведи сюда кого-нибудь из надзирательниц. Хорошо бы Кло или Малу.
– Кло слегла сегодня, Малу видела только что. Сейчас позову. А что случилось?
– Потом объясню. Беги скорее.
Ли послушно развернулась и уже через несколько минут привела надзирательницу.
– Чего тебе, 320-я? – без экивоков спросила высокая, с коротким ежиком седых волос женщина лет 50. Среди административного состава тоже были заболевшие, а, судя по тому, что Малу была до сих пор в накинутом рано утром плаще-дождевике, остальным работы хватало.