Дочь моего друга

Тоцка Тала

Но никого посылать не приходилось, они как-то сами чувствовали и понимали. И если были со мной, то больше ни с кем. А потом я сам отваливал со временем, и всех все это устраивало. Ладно, меня устраивало, на других похер было.

Но теперь я кайфую оттого, что Арина только моя была. Была и есть. И будет, любого убью, кто к ней прикоснется.

Только вот один момент. Что, если теперь ей надоест? Как долго это будет длиться? Я не то чтобы конкуренции боюсь, но как ее удержать, если ей от меня уйти захочется?

Наверное

потому и женятся мужики, чтобы такие вопросы сами собой отпали. Раньше я не понимал, нахуй людям эти проблемы с браком, росписью. Сошлись — пожили. Надоело — разбежались.

Теперь понимаю. И реально жду, чтобы скорее уже нас расписали. Арине не говорю, не хочу перед ней выглядеть уязвимым. Я для нее сейчас всемогущий, вот пусть так и остается.

Открываю мессенджер, смотрю фотки, которые она мне высылала. Там она улыбается, и я будто наяву слышу вот это ее «Ну, Де-е-ем.!..» Рукой по груди гладит, когда я сверху нависаю.

Ну пиздец.

Лучше бы не смотрел. Точно сейчас к ней сорвусь.

— Здравствуйте. Вы Демид? — слышу мелодичный голос. Оборачиваюсь.

Ух ты блядь. Предупреждать надо.

— Здравствуйте, — отвечаю, не скрываясь разглядываю роскошную девушку, стоящую возле моего столика.

Стоп. А аватарка знакомая. Откуда я ее знаю? Но знаю, факт.

— Можно? — указывает глазами на место напротив.

— Смотря для чего, — продолжаю изучать. И тут меня простреливает.

Точно. Это же Глеба любимка, Виолетта. Мне Арина ее фото показывала. Девочка моя...

Виолетта усаживается за столик, отодвигаю стакан с вискарем и складываю руки перед собой.

— Так что вас привело ко мне, Виолетта?

Если она и удивлена, то не подает виду. Только уважительно приподнимает брови.

— Вы меня знаете!

— Глеб был моим другом. Недавно вы встречались с его дочерью, моей будущей женой. Было бы удивительно, если бы я вас не знал.

— Вы правы, простите, — ресницами хлопает глаза в пол. Не клеит, нет, иначе сразу бы нахуй пошла. Скорее, на автомате, годами выработанная привычка.

Но взволнована, и это связано не со мной.

— Я давно просила Глеба, чтобы он нас познакомил. С вами, с Ариной. Мы ведь собирались пожениться, — снова «хлоп»-«хлоп», судорожный всхлип.

Все вроде логично, но вот интуиция моя воет сиреной. А интуиции я привык доверять.

— Да, Глеб говорил, — киваю неопределенно, давая ей возможность высказаться. — Но раз не знакомил, значит, у него были на то основания.

— Он меня ревновал, — трагичным голосом отвечает Виолетта и всхлипывает. — У нас разница почти десять лет. Была...

«Почти как у нас», — мелькает некстати, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не скривиться.

Как ни кощунственно для меня сравнивать Виолетту и Арину, но именно сейчас я как никто понимаю Покровского. Я тоже не готов Арину ни с кем знакомить.

— Виолетта, я прошу прощения, возможно, к вечеру

я не очень соображаю, но не могли бы вы более определенно озвучить цель нашей беседы?

— Демид, я боюсь! — она наклоняется ближе и переходит на шепот. — Мне больше не к кому обратиться, а Глеб всегда о вас так говорил... Мне нужна помощь, Демид!

— Чем дольше вы затягиваете с конкретикой, тем меньше у меня шансов вам помочь, Виолетта, — Выпрямляюсь на стуле, давая понять, что лежа ничего обсуждать не намерен.

— Глеб оставил мне документы, — говорит она еле слышно, — и я не знаю, что с ними делать. Вы можете на них посмотреть?

— Я могу все, — отвечаю ей, — вопрос в том, почему он оставил их именно вам.

— Потому что вас не было в городе, Демид, — продолжает она шептать, и каждый звук ее голоса отдается в голове звонким набатом сирены. Да что ж с интуицией моей сегодня? — Глеба загнали в угол, а кроме вас он не мог больше никому довериться. Вас и меня. Поэтому и отдал документы мне.

— Почему вы так долго ждали? — обрываю ее резко. — Почему сразу не пришли? Арину на разговор зачем выманивали?

— Я их только недавно получила, — Виолетта шевелит одними губами, — мне по почте пришли документы на ячейку и ключ. Я думала, Глеб мне деньги оставил, а там бумаги. Вы же понимаете, я жила для него, он сам сказал, чтобы я ни о чем не беспокоилась. И вопрос денег для меня сейчас стоит очень остро...

— Понимаю, но с деньгами мимо, — обрываю ее, — без обид. У меня правило, помогать только детям и больным. Могу попробовать помочь с работой, но подозреваю, вам это не подойдет. Я практически уверен, за то время, что были с Глебом, вы сумели собрать какой-нибудь капитал. И какое-то время сумеете протянуть без моего вмешательства.

Она шумно выдыхает, и это значит, что я не ошибся. Слишком хорошо знаю такой типаж. Так что пусть друг не обижается, содержать его содержанок я не подписывался.

— Так вы посмотрите документы? — поднимает прекрасные, подернутые пеленой глаза Виолетта.

— Конечно, посмотрю. Несите.

— Что вы! — она испуганно оборачивается. — Я не могу. Они у меня в номере, в сейфе. Давайте поднимемся, или я могу принести к вам в номер.

— Почему Глеб арендовал ячейку здесь, а не у нас в городе? — спрашиваю, хоть сам знаю ответ.

— Не знаю, — отвечает она, и я понимаю что не врет. Откуда ей знать, если это наша с ним фишка.

Интуиция мигает огромным красным фонарем. Но блядь документы. Мы с Глебом часто этим игрались — передавали друг другу информацию через банковскую ячейку. Так что просто посмотреть можно. Возьму кого-то из парней, пусть постоит снаружи.

— А меня просто увидели в баре? — все еще оттягиваю время.

— Нет, — мотает головой, — я еще вчера вас увидела. Не здесь. Вы в ресторане обедали на проспекте. Я узнала и проследила. Поселилась в этой же гостинице.