Дочь пекаря
Шрифт:
– Нет. – Юлиус закатил глаза. – Мы там ели яйца всмятку, сосиски, белый хлеб со свежим маслом, абрикосовый джем и фрукты со всех уголков Германской империи. Но ведь тут этого нет. – Он выдернул ладонь из бабушкиных пальцев, сложил руки на груди.
– Конечно, нет, – кивнула мама. – Элси, дай Юлиусу пряник и стакан молока.
У Элси не было времени обслуживать избалованного племянника. Она взяла последний имбирный пряник, большой пряничный домик, который с Рождества украшал стеллаж, разломила пополам и
– Элси! – отчеканила мама.
– Ржаной хлеб с изюмом есть? – спросила следующая покупательница, удерживая одной рукой запеленатого ребенка. Дитя спало, прильнув щекой к маминой груди и открыв ротик.
– Есть ржаной, но без изюма, – ответила Элси.
Женщина порылась в кармане и вынула золотой крестик:
– Больше ничего нет.
Элси помедлила. Заметила выпирающие скулы и запекшиеся губы молодой матери.
– Оставьте себе. – Она похлопала ее по руке и достала черную буханку.
Глаза женщины наполнились слезами, и она поцеловала спящего ребенка.
– Спасибо вам огромное.
– Элси, молоко? – напомнила мама.
Элси с шумом выдохнула.
– Прости, мам, налей ему сама. Я занята.
Ледяной взгляд Юлиуса уперся ей в затылок. Мама увела его – вероятно, за молоком, но Элси знала, что молока они не найдут. Молока не было уже много недель. Папа разбавлял водой сливки и выменивал на хлеб сыворотку у сыровара.
– Следующий? – сказала Элси.
– Можно тебя на пару слов?
Сначала Элси не узнала эту фигуру в длинном, до лодыжек, тренче и черной шляпе с кружевами. Фрау Раттельмюллер подняла вуаль – лицо сосредоточенное, запавшие глаза. Очередь нетерпеливо зароптала.
– Через две минуты у поленницы на заднем дворе, – прошептала Элси, завернула в бумагу тонкий кусок пирога и протянула через стойку: – Спасибо.
Фрау Раттельмюллер вышла.
– Мама, – позвала Элси. – Постоишь минуточку? Я забыла принести дров.
Не совсем даже и соврала. Дров оставалось мало.
Мама встала за прилавок и кивнула следующему покупателю:
– Здравствуйте, герр Баумхоер.
Элси пересекла кухню, где папа месил тесто для черного хлеба, а Юлиус на стуле лениво жевал ведьминский хрупкий пряник. Надела ботинки, набросила шаль. За порогом был промозглый мартовский день.
Фрау Раттельмюллер ждала ее за поленницей. Элси специально шла уверенно и легко, на случай, если за ней следят. Если фрау все-таки решила ее сдать, надо напустить на себя невинный вид: может, бедной дочке пекаря дадут послабление. Но если раскрыли саму фрау Раттельмюллер, тогда это свидание выдавало в Элси соучастницу. Она замедлила шаги и остановилась. Их с фрау разделяла поленница.
– Да? – очень холодно спросила Элси. – Что вам нужно?
Фрау Раттельмюллер почуяла враждебность.
– Я пришла одна, без подвоха, – уверила она. – И не
– Сейчас? – Мартовский дождь острыми ледяными иглами колол лицо. – Они же замерзнут насмерть.
– Охрана этого и хочет. Пули нужны для солдат в Берлине.
– Но Йозеф, – сердце у Элси заколотилось, – он в Дахау.
– Да. – Фрау Раттельмюллер отвернулась. – Он тоже выполняет это поручение.
– Ему поручили убить кучу людей?
Йозеф никогда не обсуждал с ней своих дел. Она полагала, что его служба связана с горной командой, а не с еврейскими лагерями. Слухи о жестокостях и массовых смертях в Дахау ходили уже несколько лет. Слишком страшно, проще не верить. Таковы ее сограждане. Элси не верила, что Йозеф способен на это зверство. Колкий дождь обжигал щеки.
Фрау Раттельмюллер склонилась ближе:
– Наш человек может подкупить охранника. Тот притворится, что не заметит побега. Там две девочки, родственницы моего…
Хрустнула ветка. Фрау обернулась. С ветки взлетел воробьишка. Она шепотом продолжала:
– Как только они придут, я переправлю их в Швейцарию. К друзьям.
– Вы тоже поедете?
– Я слишком стара. Только замедлю дело. – Пауза. – Я пришла, потому что мне нужна помощь со взяткой. Я отдала все, что могла, но этого не хватит.
Элси попятилась. Так вот в чем загвоздка. Старуха требует денег. Может, так она и покупала хлеб каждый день – выманивала у людей монеты? Элси вгляделась в фрау Раттельмюллер. Вуаль по краям истрепалась; подол обвис; чулок нет, несмотря на погоду; костлявые руки покраснели. Непохоже, чтоб она поглощала булки и сласти.
Но у Элси ничего не было. В кассе денег мало, папа сразу заметит. Она потерла замерзший лоб и вдруг под снегом и дождем увидела красные отблески рубинов. Как легко она забыла слово, данное Йозефу, который уехал и не писал обещанных писем.
– Вот. – Она сняла кольцо. – Этого должно хватить.
– Кольцо с твоей помолвки? – Фрау взяла его, но нахмурилась. – А что ты скажешь родителям и Йозефу?
Элси потерла вдруг потеплевшие пальцы.
– Скажу, что отдала его для спасения Родины. Фрау кивнула:
– Твоя сестра Гейзель была храброй, но у тебя сердце пророка Даниила.
Элси поморщилась на это «была». Отвернулась, покачала головой:
– Это чужое кольцо.
Фрау Раттельмюллер сжала ее руку:
– Есть еще люди, которые помнят, что Божьи законы превыше человеческих. – Ее голос пресекся. – Только на них все и держится. Я давно поняла, что мертвые не спасут живых. Только мы. Пока есть жизнь, есть надежда. – Она собралась уходить.